— Ну как?
— Да ничего себе, — ответил Свин. «Это что, пароль, что ли?» — подумал я.
— А где Троицкий? — спросил Свин.
— Троицкий подойдёт попозже. «Шеф появится в последний момент», — подумал я.
— Ну, познакомимся, — сказали бородачи.
— Рыба, — сказал я, протягивая руку «крючком».
— Цой.
— Свин.
— Пиня…
Мы чувствовали, что перехватываем инициативу и становимся хозяевами положения. Наши крючки окружили бородачей со всех сторон, и они неуверенно протягивали руки, не зная, как ответить на приветствие. Свин встал и помог им, показав, как нужно сжимать руку.
— Володя.
— Серёжа.
Хозяева поздоровались со всеми по очереди. Они оказались братьями-близнецами и самыми настоящими битниками, как потом выяснилось. Как-то сразу все почувствовали себя свободнее, сели поудобней, бородачи тоже расслабились, и Володя сказал:
— Послушайте нашу работу.
Он поставил на магнитофон ленту и включил аппарат. «Дамы и господа. Товарищи. Сейчас перед вами выступит всемирно известная группа „Мухомор“ — отцы новой волны в Советском Союзе. В своих песнях ребята поют о природе, о женщинах, о любви к своей великой стране. Искренность их песен снискала им мировую популярность». «Мухомор», — сначала по-английски, а затем — по-русски произнёс с ленты мужественный голос. А потом началось такое, что мы принялись дико хохотать, бить друг друга по плечам и головам, топать ногами и рыдать от восторга. На записи мужественные и немужественные голоса читали стихи под фонограммы музыкальных произведений, которые в то время наиболее часто звучали по радио и телевидению и являлись фирменной маркой советского вещания — от «Танца с саблями» Хачатуряна до Джо Дассена и Поля Мориа. Стихи же были безумно смешные и абсурдные, приводить их я здесь не буду, хотя и помню наизусть достаточно много. Если хотите — приходите ко мне, я вам почитаю, а ещё лучше — обратитесь к самим «Мухоморам».
В общем, бородачи были нашего поля ягоды, а может быть, мы — их поля, это неважно. Главное — мы моментально нашли общий язык и стали рассказывать друг другу о бесчинствах, которые мы творили в Ленинграде, а они — в Москве.
Неожиданно раздался звонок в дверь — звонили, но хозяева попросили нас всех замолчать, выключили магнитофон, Володя пошёл открывать дверь, а Серёжа остался в комнате. Володя вернулся к нам в сопровождении молодого человека всё в тех же солдатских сапогах, и мы поняли, что это ещё один «Мухомор». Нам было приятно, что задолго до концерта публика уже потихоньку собиралась.
— Свэн, — представился вновь прибывший.
— Свин, — сказал Свин, протягивая руку.