— Где ты так долго пропадал? — спросили его «Россияне», которые совершенно случайно оказались в том же месте и в той же ситуации.
— Да, знаете, встретил знакомого, разговорились, ну и в Сочи махнули. А бидончик я в подвале спрятал. Как сегодня прилетел — сразу туда. Смотрю, бидончик на месте. Ну, думаю, надо ребятам пивка купить — заждались, поди.
Да, «Россияне» были замечательным коллективом. А вот рок-клубовская элита в лице всё той же Тани Ивановой и компании поднимала вялое мятое знамя социального рока, под которое и норовила заманить Жору с друзьями. Эту-то элиту и имел в виду Цой. Наши же песни отличались остроантисоциальной направленностью, и поэтому они наверняка проигрывали в глазах клубменов и клубвуменов. Так они сильно любили тогда социальную сатиру и критику режима, что если таковая отсутствовала в песне, то песня автоматически переводилась из разряда «рок» в разряд «эстрада» (см. «Аквариум», «Зоопарк», позже — «Странные Игры», «Кино»). В общем, чтобы иметь хоть какие-то гарантии нормального существования в клубе первого созыва, нужно было обязательно писать песни протеста. Я даже собирался одно время написать цикл песен под названием «Песни про Тесто» и попробовать их залитовать, в пику революционерам, но как-то руки не дошли.
— Может, и Гребенщиков замолвит словечко, — сказал я.
— Да, возможно. «Мои друзья» ему нравятся.
— А как насчёт названия? — спросил Олег.
— Да, это очень важно, — оживился Витька, — нужно что-нибудь броское, чтобы сразу заинтересовало. Нужно здесь не ошибиться.
— Только давайте без помпезности этой, — сказал я, — а то уже достало — подтексты всякие, глубокие смыслы… Гигантомания какая-то. И в то же время, нужно, чтобы название цепляло. Такое название, как «Аквариум», нам не подойдёт — очень уж неброское. Гребенщиков — фигура сам по себе, он может играть и под таким именем, а мы пока…
— Да, пока — никто, — сказал Цой. — Давайте подумаем, вспомним разные группы — может быть по типу старых битников что-нибудь придумаем. Давайте так, начнём с того, что решим: одно слово будет, или несколько?
— Мне кажется, нужно одно, — сказал Олег.
— Мне кажется, несколько, — сказал я. — Вообще-то я считаю, что лучшее название советской группы, которое я слышал в своей жизни, это «Фрикционные автоколебания как фактор износа трамвайных рельс». Была такая джаз-роковая команда в семидесятые.
— Ну, это слишком круто, — засмеялся Витька. — Давай попроще.
— Вот, вспоминай, — я стал перебирать любимые названия. — Из двух слов: «Роллинг Стоунз», «Джефферсон Эйрплэйн», «Джетро Талл», «Кинг Кримзон»…