– Что ты нашел, Стэнли? – спросила Лорин, приблизившись к столу.
Доктор Гиберт ткнул пальцем.
– Хочу, чтобы вы взглянули на это, прежде чем мы удалим.
Они стояли у головного конца наклонного стола с телом Джеральда Кларка. Кровь, желчь и прочие жидкости стекали по желобкам в противоположный конец, а оттуда – в ведро-приемник. Прямо перед ними лежала голова Кларка с распиленной черепной коробкой и выступающим мозгом.
– Смотрите, – произнес Стэнли, наклоняясь к лиловым полушариям.
Патологоанатом осторожно отделил пинцетом мозговые оболочки, словно приоткрывая занавес. Под пленками отчетливо виднелись складки и извилины коры, покрытые темной сетью артерий и вен.
– Мы обнаружили это, когда отделяли мозг от черепной коробки.
Доктор Гиберт раздвинул полушария. В желобке между ними лежал сгусток размером с грецкий орех. Похоже, он увенчивал мозолистое тело, белесый тяж нервных путей и кровеносных сосудов, соединяющий полушария.
– Я никогда не видел ничего подобного.
Стэнли дотронулся до образования пинцетом.
– Господи! – Лорин так и подскочила: сгусток дрогнул от прикосновения. – Оно… оно шевелится!
– Невероятно, правда? Вот почему я хотел вам его показать. Я как-то читал об этом свойстве тератомических образований – способности реагировать на раздражители. Наблюдали один случай, когда сильно дифференцированная тератома с элементами сердечной мускулатуры сокращалась подобно сердцу.
Лорин обрела голос.
– Но ведь Джеральд Кларк умер две недели назад!
Стэнли пожал плечами.
– Мне видится, при такой локализации она должна содержать большое число нейронов. Большая часть из них, вероятно, все еще в состоянии отвечать на раздражители. Подозреваю, что скоро мы не сможем наблюдать эту реакцию, так как нервы потеряют тургор и мышечные волокна израсходуют весь запас кальция.
Лорин поглубже вздохнула, чтобы собраться с мыслями.
– Пусть так, но для развития рефлекса сгусток должен быть крайне высокоорганизован.
– Несомненно… организация есть. Я сделаю препараты при первой же возможности. Просто подумал, вы захотите сначала осмотреть его вживую.
Лорин кивнула, переведя взгляд с мозговой опухоли на руку покойника. Внезапно ее осенило.
– Интересно, – пробормотала она вслух.
– Что?
Ей снова представился дрогнувший сгусток.
– Большое количество тератом и степень развития одной из них могут помочь нам раскрыть механизм, благодаря которому Кларк получил новую руку.
Патолог прищурился.
– Что-то я не улавливаю…
Лорин посмотрела на него, радуясь шансу отвести взгляд от обезображенного тела.
– Я хочу сказать следующее – разумеется, это всего лишь догадки, – что, если новая рука есть не что иное, как очередная тератома, развившаяся в полноценную конечность?