Фавре оперся локтями о колени.
– Ты мне не врешь, а, Джеймс?
Он поманил пальцем Тшуи. Та слушала их, пока ей не наскучило, а затем уселась на полу, скрестив ноги, и принялась раскладывать новый набор инструментов. По знаку Фавре она оторвалась от своего занятия и, подобно лесной кошке, подползла к безоружному солдату.
– Нет! – вскричал тот, подвывая от страха. – Нет, я уже все рассказал!
Луи откинулся на спинку стула.
– Думаешь, я тебе верю?
– Прошу вас…
– Так и быть. – Он встал и обернулся к любовнице. – Мы закончили, ма шери. Теперь он твой.
Она плавно поднялась на ноги, подставляя щеку для поцелуя. Фавре направился к выходу.
– Не надо, – умоляюще простонал лежащий.
– Не тяни с ним, – походя бросил Фавре. – Уже почти рассвело, скоро отправляемся.
Тшуи улыбнулась, исполненная тайных страстей. Выходя за порог, он видел, как она нагнулась и достала из комплекта орудий костяную иглу с нитью. В последнее время она испытывала новый подход в изготовлении экспонатов для коллекции тсантсы. Теперь ей нравилось зашивать жертвам веки, пока те были еще живы. «Наверное, чтобы лучше передать суть», – подумалось ему. Шуарские шаманы уделяли глазам особое внимание, считая их вратами души.
Позади него раздался пронзительный вопль.
– Тшуи, не забудь кляп, – проворчал Фавре.
Потом он обернулся, что оказалось совсем некстати.
Тшуи сидела над самым лицом капрала Джеймса, зажав его голову между ног и придавив извивающееся тело к земле, орудуя иглой с нитью. Фавре удивленно поднял бровь. Похоже, что Тшуи решила пойти еще дальше.
– Пардон, ма шери, – произнес он, выходя из палатки.
Его замечание оказалось несправедливым. Кляп и впрямь не понадобится. Губы капрала были зашиты наглухо.