— Как ребята?
— Все вымотались… — Алишер был рад выговориться.
— Пока все один и тот же круг очевидцев. Фактически несколько человек. Иранец с подругой, супруги-пенсионеры…
— Подругу иранца надо крутить изо всех сил. По-моему, она проститутка, а эти бабы смотрят вокруг себя по-другому. Она еще здесь?
— Пока в гостинице. А супруги уехали. И никто-никто ничего не сказал существенного! Правда, я сейчас плохой помощник — Другие задачи…
— Тебя можно поздравить, — вспомнил Халматов. — С назначением! Ты и прибыл как замнач ОБХСС…
— Спасибо, устоз. Я стараюсь, хотя дело для меня это новое. А что здесь случилось?
— В подсобке у Шамиля ящик коньяка «KB». Бутылки такие же, какая была у Сабирджона… — Халматов не упомянул о цепочке, тянувшейся из заведения Шамиля к свадебному столу Алишера, и заключении, вынесенном экспертом-химиком. Тура по-прежнему был уверен, что Алишер мог не знать и наверняка не знал всего, что происходило в тот вечер в доме его отца. — Накладная выписана на два ящика в июле прошлого года. Что же он, почти год ими торгует?
— Очень сомнительно, — согласился Алишер. — Скорее всего покупает на стороне левый коньяк и гонит под эти накладные.
— Я советую взять анализ. Не исключено, что это фальсифицированный коньяк. Из спирта и чая…
Алишер слушал внимательно. Потом кивком подозвал помощника, лениво переговаривающегося у стойки с Шамилем:
— Пломбир с собой?
— Я взял, как вы сказали, вот он… — Обэхаэсник достал из кармана клещи.
— Сейчас в присутствии понятых опломбируй подсобку.
— Понимаю.
— На накладные составь протокол изъятия. С утра назначим ревизию. Скажи бармену, чтобы закрывал…
Слова Гапурова потонули в оглушительной какофонии звуков — Шамиль демонстративно на полную мощность включил деку.
Ехали молча.
— Смотри, — Тура вдруг показал на зеркало над головой.
Знакомая патрульная машина городского отдела маячила в заднем стекле в самом конце дороги.
— Мне не нравится этот эскорт. Неужели следователь действительно боится, что я скроюсь? Можешь что-нибудь сделать?
— Мы можем оторваться от них только за гостиницей, — сказал Силач.
На многополосной пустынной дороге автомобиль катился заметно и одиноко, как бильярдный шар на зеленом поле.
— Как ты считаешь, Тура, — спросил немного погодя Силач, — Сабирджон знал, что у него коньяк фальшивый?
— Не сомневаюсь.
— Почему?
— Потому что он его вез Корейцу. Пак и приехал в «Чиройли», чтобы взять у Сабирджона «KB». Это было вещественным доказательством! О другом можно было договориться по телефону…
— Но при чем уголовный розыск к балованному коньяку? Наше дело — убийства, кражи, наркомания… Пак послал бы вместо себя в «Чиройли» обэхаэсника… И почему так срочно уехал, никого не предупредив?