– Да так… мысли. Я их записала здесь, в саду. «Сентябрьский день. Небо серое, вот-вот пойдет дождь.
Если начнет капать, я пойду домой. На каштанах уже нет больше листвы. Желтый лист…»
Быстрым движением она кладет руку на лист бумаги.
– Не читай, пожалуйста.
– Почему?
– Просто так.
Она вдруг краснеет и становится задумчивой.
– Я иногда и стихи пишу, mais oui, но не надо спрашивать, что это за стихи…
Случайно она склоняется совсем близко ко мне, я почти ощущаю ее теплое дыхание. Когда она растягивает рот в улыбке, видны красивые ровные белые зубы. В глазах лучится ум. У меня такое чувство, что она играет мной. Тонкое платье обрисовывает прекрасно сложенные бедра… Боже мой. Боже мой!
– Анн-Клер, мне очень хочется пойти с тобой на набережную Сены.
– А что там?
– Мы спустимся с тобой к реке по дорожке Сен-Мишель. Листья уже падают на дорожку Сен-Мишель.
– Почему ты говоришь «дорожка Сен-Мишель»? Это же бульвар. И что нам делать на набережной? Здесь намного лучше, чем там.
– Я хочу взглянуть на двойные башни Нотр-Дам, когда они отражаются в темной воде Сены. И хочу, чтобы французская девушка поцеловала мои глаза.
– Я?
– Я имею в виду… горячо, легко, воздушно, как говорит наш великий поэт Ади.
– Ты такой странный.
Она думает немного, потом украдкой взглядывает на меня.
– Для этого совсем не нужно идти на набережную Сены.
– Как так?
– Я могу поцеловать твои глаза и здесь, но ты не должен меня целовать, иначе все будет выглядеть слишком смешно. Ну, закрой хорошенько свои глаза.
– Хотелось бы это сделать в самый последний момент.
Она наклоняется ко мне, как будто это самое естественное дело на земле, здесь, посреди Люксембургского сада, под обнаженной каменной статуей, и медленно прижимает свои пылающие губы к моим закрытым глазам.
Пожилой мсье смотрит на нас сквозь очки в золотой оправе, оторвав взгляд от газеты. Очки сидят на самом кончике носа.
Если я верну назад молочную бутылку, мне отдадут залог: франк и пятьдесят сантимов. На это я смогу купить сигареты. Постой, за винную бутылку я тоже платил залог: один франк.
Интересно, какие рожи корчат бакалейщики, когда им сдают бутылки и на залоговые деньги ничего у них не покупают?
Я иду с бутылкой в лавку и скромно пропускаю всю очередь – пусть их обслужат передо мной.
– Что вы желаете, мсье?
– Я принес обратно молочную бутылку.
– Литр молока, – говорит он и тянется за черпаком.
– Нет-нет, я только принес назад бутылку. Он не желает понимать меня.
– Пол-литра молока.
– Мне не нужно молоко.
– Тогда что угодно? Может быть, сыру?
– Ничего.