Они выбрались из «Кадиллака». В лицо им ударил горячий ветер, несший с собою мелкие песчинки. Валентайн сразу же ослеп и принялся яростно тереть глаза. По сравнению с песком пустыни мерзкие флоридские комары – просто мелкая неприятность. Ник громко постучал в покрытую когда-то красной краской дверь номера 66-А.
– Кто там? – раздался испуганный женский голос.
– Угадай, – ответил Ник.
Дверь приоткрылась, оттуда упал конус желтого света.
– Привет, Ник, – прошептала Нола.
Они проскользнули внутрь. Номер был из тех, что сдаются на час: с водяным матрасом и привинченным к полу телевизором, в который бросаешь монетки – и на тебе порнуха. Валентайн проверил ванную, подошел к окну, приподнял штору, выглянул на улицу и довольно громко сказал:
– Потрудитесь объяснить, как вы сюда попали.
Нола мрачно глянула на него. Они с Ником, держась за руки, сидели на кровати. Если бы Валентайн увидел эту парочку в первый раз, он бы подумал, что они собираются пожениться.
– Вы же сюда не пешком пришли, не так ли?
– Оставьте ее в покое, – сказал Ник.
– С какой это стати?
– Да разве не видите – ее избили!
Валентайн опустился на колено и внимательно, снизу вверх, разглядел Нолино лицо. Да, обработали ее профессионально. Синяки под обоими глазами, в носу – запекшаяся кровь, разбитая нижняя губа. Выглядит ужасно, однако на самом деле повреждения не такие уж серьезные: зубы не выбиты, хорошенький маленький носик не сломан.
– Надеюсь, вы не купились на эту дешевку? – сказал он Нику.
– О чем это вы? – удивленно заморгал Ник.
– Такие увечья – старый трюк. Ее поколотили апельсинами, засунутыми в чулок: на первый взгляд все переломано, а на самом деле это только поверхностные синяки и царапины. Не так ли? – закончил он, обращаясь к Ноле.
В ответ Нола лишь горестно всхлипнула. Ник обнял ее за плечи, словно пытался защитить от обвинений.
– Тони, вы настоящая сволочь, – сказал он.
Краска бросилась Валентайну в лицо. Он встал с колен и, вперив в Ника указующий перст, произнес:
– Пять минут. Мы договорились о пяти минутах.
– Да, только пять минут.
– И через пять минут я вызываю полицию.
– Пять минут, – повторил Ник. – А теперь убирайтесь.
– Хорошо.
Валентайн направился к выходу. Он сделал свою работу, и теперь пришло время возвращаться из безумного мира Ника в собственный, не менее безумный мир. Он был нужен сыну, он был нужен Мейбл. И они тоже нужны ему. Очень. Он открыл дверь и вышел.
До него доносился голос из радиоприемника: комментатор говорил о том, что сегодня Холифилд получил больше ударов, чем иные боксеры за всю свою жизнь. Но ни один из этих ударов не мог сравниться по неожиданности с тем, который обрушился на голову Валентайна. Перед глазами у него все завертелось, и он рухнул назад, во все еще открытую дверь номера 66-А.