Лоб покидал дежурку в большом волнении. Дел никаких не было, и он пошел в кино, где повторно демонстрировался фильм режиссера Луи Малля «Блуждающий огонек» [8]. Но картина его совершенно не удовлетворила. Зинин случай куда сложнее. Его вдруг осенило, что, возможно, она страдает неизлечимым недугом, который ее медленно убивает.
Подобная гипотеза ему еще не приходила в голову, но одно возражение тут же ее исключило: прежде чем принять на работу в агентство по туризму, ее непременно подвергли серьезному медицинскому обследованию… Тупик! Тупик, выхода нет!
Он направился на улицу Моцарта, обдумывая фразу врача: «Стремление к саморазрушению проявляется по-разному». Разве сам он, со своей немногословной и придирчивой любовью, разве он сам в каком-то смысле не пытается себя разрушить? Потом он задался вопросом: как ему лучше подойти к Зине? Он позвонит, а она попытается запереть дверь. Следует ли ему ломиться в эту дверь? Это приведет лишь к скандалу. Вести переговоры, стоя на пороге, извиняться, напустить на себя покаянный вид? Нет, бесполезно унижаться. Тогда, быть может, следует произнести двусмысленную громогласную фразу типа: «Мне все известно… Я разгадал вашу тайну!» Но ему никогда не произнести таких слов. Он доверял только словам повседневного обихода, нынче почти утратившим свой изначальный смысл. Банальность — маска, более надежная и менее заметная, чем любая другая. И она помогает раствориться в толпе, когда чувствуешь себя неспособным ассимилироваться. Ну и пусть! Он станет импровизировать — единственное, чего он вовсе не умеет. Будь что будет!
Было около семи. Он ускорил шаг и тут же успокоился: «симка» стояла напротив входа. Самое время предпринять атаку. Он остановился. Ноги не шли, тело не слушалось. Он превратился в аморфный сгусток неуверенности. Если Зина откажется его принять, все потеряно. И вдруг он увидел ее.
Она спустилась с крыльца с чемоданчиком в руке и, не глядя по сторонам, скользнула в машину.
«Она уезжает! Уходит! Ускользает!» Этот немой вопль словно раздирал Лоба на части. Он шагнул вперед. Голубая машина двинулась с места. Лоб побежал на угол, где стояли такси, и прыгнул в первое.
— Поезжайте следом за «симкой», вон она — голубого цвета. Остановилась на красный.
Сложив газету, шофер глянул на Лоба и отрицательно мотнул головой.
— Вы-то сойдете, — сказал он, — а свидетельские показания давать мне… Ревнивцы — да я сыт ими по горло… Теперь, когда меня просят ехать следом за машиной, я не двигаюсь с места. Для этого дела существуют частники!
Красный сменился зеленым.