– Значит, я могу остаться?..
Вместо ответа она позволила Хэймону еще раз поцеловать себя и повела в спальню, где, сбросив плащ, настолько раздразнила его видом своих прелестей, что он уже не мог сдерживаться и без лишних предисловий овладел ею. Ни один из них ни разу не испытывал ничего подобного, они ощущали себя единым целым с момента его первого прикосновения и до самой кульминации страсти. На прощание, собираясь вернуться в аббатство, Хэймон долго и нежно целовал девушку, удивляясь, почему она так таинственно и лукаво улыбнулась, когда он вложил кошелек в ее сильную маленькую руку.
Войдя во дворец, Ориэль де Шарден поднялась по широкой лестнице в большую гостиную, где ее уже ожидал во всем блеске своего сияния и славы примас всей Англии архиепископ Кентерберийский. На его пальце сверкал алыми искрами огромный перстень с рубином.
Ориэль и следовавшая за ней Изабель де Бэйнденн преклонили перед ним колени, чтобы засвидетельствовать свое почтение, и после того, как они по очереди приложились губами к перстню, архиепископ собственноручно помог им подняться.
– Милорд, – пояснила Изабель, очаровательно и бесстрашно улыбаясь, – мы с мужем сопровождаем Ориэль, поскольку господин Шарден еще не вернулся из Баттля, а у мадам жестокий приступ летней лихорадки.
Непонятное выражение – уж не облегчения ли? – на секунду промелькнуло на ледяном, как всегда, лице архиепископа, прежде чем он ответил.
– Вы всегда желанная гостья в моем доме, миледи. Добро пожаловать, Адам. Ну а вас, моя дорогая Ориэль, я особенно рад видеть. Мой брат Колин скоро присоединится к нам, – продолжал Стратфорд, – но должен предупредить вас, что он крайне застенчив и не привык к обществу. Больше всего на свете он любит играть на гитаре, в чем, следует признать, он достиг непревзойденного мастерства.
Изабель сразу же вспомнила рощу возле Бэйнденна, незнакомца со смешными короткими пальцами, извлекавшего такие дивные звуки из своего инструмента, и его необыкновенную улыбку – воплощение чистоты и веселья, и в то же мгновение увидела ее вновь – брат архиепископа молча стоял в дверях. На сей раз его непокорные темные кудри были аккуратно причесаны.
Наконец, по-видимому решившись, он вошел в комнату, застенчиво опустив глаза.
– А-а, Колин! – воскликнул Стратфорд. – Наши гости уже здесь.
Брат архиепископа очень медленно и неумело поклонился, и Изабель подумала, что он похож на подражающего взрослым ребенка. Она тепло улыбнулась молодому человеку, но увидела, что глаза его устремлены на Ориэль. То, что произошло в следующую минуту, еще больше растрогало Изабель: девушка протянула ему руку и Колин, не сводя с нес восторженного взора, прижал ладонь Ориэль к своей щеке. У Изабель мелькнула нелепая мысль, что они ведут себя так, будто уже давным-давно знакомы.