– Вопрос имиджа, – сказал Арни. – Чернослив сегодня никто не хочет. Так что его теперь называют сушеными сливами.
– Не имеют права, – сказал Фил. – Чернослив это… чернослив.
– Я Гарольд Таттер, – сообщил Таттер, протягивая руку Филу.
– Господи, – сказал Фил.
– Очень рад, – сказал Таттер, возвращаясь к овсянке.
– Но ты знаешь, откуда он берется? – спросил Арни.
– Что?
– Чернослив. Фил задумался.
– С черносливовых деревьев, – предположил он.
– Не-а, – сказал Арни. – Из слив. Не бывает черно-сливовых деревьев.
– Ты уверен? – сказал Фил. – Я точно помню, что где-то видел деревья, которые были черносливовые деревья.
– Да ну. Где?
Фил снова задумался.
– В «Нэшнл Джиогрэфик», – сказал он.
– Гарольд Таттер, – сообщил Таттер, протягивая руку Филу.
– Рад за вас, – сказал Фил. – Позвольте представить мою подругу, Злую Ведьму Запада. – Он показал на Старую Крысу.
– Очень приятно, миссис Запада, – сказал Таттер. Он протянул руку Старой Крысе, та шарахнулась и дернула миску на себя, опрокинув чернослив на колени. Таттер вернулся к овсянке.
– Я когда-то получал «Нэшнл Джиогрэфик», – сказал Арни. – Мардж всегда говорила, что мне там интересны одни сиськи. – Мардж была женой Арни пятьдесят три года. Она умерла, когда Арни исполнилось семьдесят девять, и через четыре месяца дети сдали его в Центр Пердящих Занудств и Подыха Маразматиков.
– Помню-помню, – сказал Фил. – Там всегда публиковали статью про какое-нибудь первобытное племя – народ убонги с Амазонки или что-то в этом роде – с фотографиями, на которых женщины убонги с болтающимися титьками теребят какой-нибудь корень.
– Ну да. Мардж всегда утверждала, что это я теребил свой корень.
Фил и Арни разразились тем самым старческим смехом, который на 60 процентов состоит из смеха, а на 40 – из кашля. Это вызвало оживление в столовой, где обычно тишину нарушал только звон столовых приборов, да изредка раздававшийся – браап – сухой старческий пердеж. К их столику повернулись головы. Помощник дневного администратора Центра Искусств Декстер Харпвелл, аккуратный человек, который правил аккуратным кораблем, поспешил к ним.
– Вас что-то беспокоит? – спросил он.
– Ничего не беспокоит, офицер, – ответил Арни.
– Что здесь произошло? – спросил Харпвелл, увидев осыпанные черносливом колени Старой Крысы. Он схватил салфетку и наклонился, чтобы их вытереть. – Вот, давайте-ка почИИИИ!..
Старая Крыса впилась зубами в плоть Харпвелла, но он выдернул руку из ее рта. За рукой последовали зубы Старой Крысы, которые перелетели через стол и приземлились в овсянку Таттера. Тот быстро оглядел их, вынул из миски, положил рядом и продолжил трапезу.