— Это охота на ведьм! Это религиозное преследование! Мы все знаем, что так называемые старые религии крепко окопались в этом городе и, конечно, решили, что очевидная популярность дорментализма может угрожать их положению. Поэтому они сфабриковали обвинения против главы нашей церкви и бросили его в тюрьму. Что дальше? Сжечь его на костре?
Джек зааплодировал:
— Хорошо сказано, юноша! Очень убедительно! Но с костром давайте помедлим.
Если копы в штате Пенсильвания получают свою зарплату недаром, то довольно скоро они вывалят на крышу храма дорменталистов кучу дерьма.
Раздумывая над этим, он направился к Джиа. Через час малыша ждало очередное ультразвуковое просвечивание.
— Не могу в это поверить! — сказал Лютер.
Положение его с каждым часом ухудшалось.
В освобождении под залог отказано... удар судейского молотка, последовавший за этими жуткими словами, продолжал звучать в голове Лютера, как и стук захлопнувшейся за ним двери.
Артур Файиман. адвокат по уголовным делам, которого ему посоветовал Барри, отнюдь не выглядел обеспокоенным. Он был настолько неуместен в этой грязной и душной комнате для свиданий, как картина Моне на свалке. Пиджак его был дороже, чем у Барри, а «ролекс» элегантнее. Учитывая его почасовой гонорар, он мог позволить себе и то и другое.
Лютер же чувствовал себя вывалянным в грязи.
И униженным... когда его в наручниках — в наручниках! — привели в зал суда в Бронксе, а потом вывели из него, и ему пришлось идти сквозь строй репортеров и операторов с камерами.
— Не волнуйтесь. Мы подадим апелляцию на отказ в освобождении под залог.
Лютер попытался сдержать душившую его ярость — но без особого успеха.
— Все это хорошо и здорово. Вы прекрасно все это излагаете, а тем временем сидеть за решеткой приходится все же мне. Каждый день — каждый час, — что я сижу тут взаперти, не в состоянии реабилитироваться в глазах общества, лишь ухудшает положение моей церкви. И общественности известна только одна сторона этой истории. Я должен обрести свободу, чтобы рассказать прессе о другой ее стороне.
Файнман поерзал на стуле. У него был великолепный загар и серебряная грива, зачесанная назад так, что она падала на воротник.
— Окружному прокурору удалось убедить судью, что вы можете сбежать.
— Это была ваша работа — разубедить его. 51 не собираюсь сбегать. Я невиновен, и это будет доказано в суде.
Риск побега... окружной прокурор из Бронкса аргументировал свою точку зрения тем, что поскольку дорменталистская церковь имеет отделения по всему миру, то ее глава может найти убежите у своих преданных сторонников. Файнман, возражая, говорил, что у Лютера никогда не было конфликтов с законом, что у него тесные связи с этим городом, даже предлагал, что Лютер сдаст свой паспорт после того, как внесет два миллиона долларов залога. Но судья принял сторону прокурора.