Я рвалась к дракону, как к случайно найденному кусочку прошлого. Что-то оживало во мне. Не воспоминания, нет. Даже не тени воспоминаний. Но – уверенность в том, что воспоминания должны быть. Что-то было со мной там, давно, в забытой ныне жизни. Я знаю о драконах. Кажется, я даже знаю, как надо говорить с ними…
Степаныч свернул в расщелину, и Алик взял меня за плечо:
– Подождем здесь.
Правильно, подумала я. Драконы не любят незваных гостей.
Степаныч поприветствовал дракона длинно и витиевато; я не разобрала слов, но интонации оживили еще один кусочек из разбитой и смешанной с пылью мозаики, в которую превратили Повелители мою память. Драконы любят поболтать. И традиции драконьей вежливости таковы, что ждать Степаныча мы будем долго.
Я села на каменистую землю, привалилась спиной к откосу. Кусочки прежних встреч с драконами всплывали в памяти рваными обрывками – изящные продолговатые морды, неторопливая, неизменно вежливая речь, зеленые блики на свернутых крыльях… огромный, неестественно жуткий в отсветах Коктейля драконий склеп, в который чуть не врезался мой новехонький кораблик… как же он назывался? И сколько мне было тогда – десять, одиннадцать?
– Идите, – Степаныч высунулся из расщелины и махнул нам рукой.
Дракон оказался именно таким, как я ожидала: красивейших очертаний крупная голова, зеленоватая чешуя на длинном, огромном, гибком и мощном теле. Витиеватое приветствие, за которым – глубокая безучастность.
Алик сразу пристроился у крутого драконьего бока, словно на привычном и любимом месте. И теперь глядел на меня… странно как-то глядел. В другое время я бы испугалась такого взгляда. Но сейчас… сейчас мне все равно.
– Садись, – предложил Степаныч. – Здесь можно говорить свободно. Обо всем. И разговор у нас будет долгий.
Я пристроилась у стены расщелины, так, чтобы видеть дракона.
– Ты ведь понимаешь, как много забыла?
– Понимаю, – вяло согласилась я. Слова не нужны сейчас, как Степаныч не понимает, зачем слова и разговоры, когда можно смотреть на дракона? Вдыхать его запах? Но Степаныч въедливый… ладно, отвечу. – Сначала я боялась думать об этом, потом как-то привыкла. Только последние дни…
Я запнулась. Последние дни мы много говорили о моих воспоминаниях. С Ясей говорили.
– Последние дни ты забыла о том, что надо бояться, – кивнул Степаныч. – Ты захотела вспомнить. Захотела так сильно, что Повелители сочли нужным обезопаситься. Яся классный специалист, но ей не хватает осторожности.
Слова Степаныча странно путаются в моей голове. Путаются, смешиваются… вроде ясно все, а чего-то не хватает. Какой-то важной для понимания мелочи.