— Бонжур! — сказала она. — Можно я сяду?
— Пожалуйста.
Я подумал, что сейчас она попросит у меня денег. «Уличная девочка. Местная. Хулиганка. Вымогательница», — решил я.
— Мне скучно. Я никого здесь не знаю. — Она порылась рукою в мелкой гальке.
— Угу, — философски промычал я.
Я был уверен, что она попросит у меня денег, но вначале сообщит, что она только что освободилась из тюрьмы или из госпиталя. Ее французский язык был чуть лучше моего, но мой ведь был ужасен.
— Ты не француз?
— Нет.
Я не желал углубляться в беседу. Мы помолчали. Я закрыл книгу.
— Вы тоже не француженка, конечно? — наконец промычал я, потому что она сидела и не уходила, поглядывая на меня смущенно.
— Какой, вы думаете, я национальности? — обрадовалась она.
— Испанка?
Я был уверен, что она уличная цыганка, но постеснялся сказать ей об этом.
— Нет, я из Бразилии! — обиделась она, как будто между бразильянкой и испанкой такая уж гигантская разница.
— А я русский, — объявил я только для того, чтобы она не очень гордилась своей редкой национальностью.
— Правда? Первый раз вижу живого русского.
Я был уверен, что в Рио найдется несколько тысяч русских, мы обитаем повсюду.
— Меня зовут Люсия, — она протянула мне руку. Я взял.
— Меня — Эдвард.
Рука ее была маленькой и твердой, рука девочки, занимающейся физическим трудом. Пальцы — я воровски скосился на руку из-под очков — короткие, и небольшие ногти глубоко вросли в мясо. Простушка.
— Что ты делаешь в жизни, Люсия?
— Я? — Пауза. — Фотограф.
Я тотчас не поверил, что она фотограф.
— А ты, Эдвард?
— Приехал на Дни мировой литературы, — я кивнул головой на видимые с пляжа флаги, развевающиеся над шапито и моим отелем. Незаконно развевающиеся, по сути дела.
Иностранных писателей на Днях оказалось только двое: Эрскин Колдуэлл и я. Опустившаяся на полотенце рядом с нами блондинка сняла тишорт, обнажив две нежные белые груди с розовыми сосками. У меня встал член и больно впился в олимпийские купальные трусы.
— Дни литературы?
— Ну да, я писатель…
Мне казалось, что вся Ницца должна быть занята нами, писателями, но вот сидел передо мною экземпляр, который понятия не имел о том, какие важные события происходят в Ницце.
— Первый раз встречаю живого писателя.
Если бы она была профессиональным фотографом, она встретила бы десятки живых писателей и несколько живых русских. Врет, сочиняет себе интересную биографию. Я открыто оглядел цыганку Люсию из Бразилии. Всю… Она была катастрофически не моего типа. Я любитель больших белых женщин, маленькие и смуглые меня не привлекают. Но у нее были широкие бедра и небольшие груди еще несъебавшейся девочки с почти черными сосками.