— А в свободной продаже они будут идти за сколько? За пять долларов?
— Не меньше, ведь спрос на них растет. Думаю, что они пойдут по десяти, а если попадем в струю, то и по двадцати долларов за акцию.
Несколько секунд стояла тишина. Сандерс знал, что его жена всегда была сильна в устном счете.
— Нет, — прервала молчание Сюзен, — тебе не надо увольняться.
Он тоже производил расчеты много раз. Сандерс знал, что на доход от этих пятидесяти тысяч акций он сразу выкупит закладную на дом. А уж если акции по-настоящему пойдут в гору, то прибыль его будет фантастической — что-то между пятью и четырнадцатью миллионами долларов в год. Именно поэтому акционирование было заветной мечтой сотрудников любой технологической компании.
— Так что я проработаю еще по меньшей мере два года, даже если они поставят во главе этого отдела Годзиллу,[19] — сказал он.
— А разве они не это самое и сделали? Поставили во главе Годзиллу?
— Еще не знаю, — пожал плечами Сандерс.
— Ты с ней сработаешься?
Сандерс заколебался.
— Не уверен. Пойду я сегодня в душ или нет?
— Иди, — разрешила Сюзен. В дверях Сандерс обернулся: она уже опять углубилась в свои бумаги.
* * *
Приняв душ, Сандерс подсоединил свой карманный телефон к зарядному устройству около раковины и натянул футболку и боксерские трусы. Глянув в зеркало, он убедился, что царапин не видно. Правда, мог остаться еще запах духов и, чтобы перестраховаться, Сандерс поплескал на щеки одеколоном, которым пользовался после бритья.
Затем он заглянул в комнату сына, чтобы посмотреть на него. Мэттью громко посапывал, засунув большой палец в рот. Одеяльце он во сне сбросил ножками. Сандерс осторожно накрыл его и поцеловал в лобик.
Затем он прошел в комнату Элайзы и не сразу нашел свою дочь: в последнее время у нее появилась привычка спать, соорудив над собой баррикаду из подушек и одеял. Войдя в комнату на цыпочках, Сандерс увидел, как из-под баррикады высунулась маленькая ручка и помахала ему. Он подошел ближе.
— Ты почему не спишь, Лиз? — шепотом спросил он.
— Страшный сон приснился, — ответила она, не выглядя, однако, испуганной.
Сандерс присел на краешек кровати и погладил дочь по головке.
— Какой сон?
— Про чудовище.
— Ой-ой…
— На самом деле это был принц, но могучая злая колдунья наслала на него проклятье.
— Это верно… — Он пригладил девочке волосики.
— …И превратила его в ужасное чудовище.
Девочка цитировала текст кинофильма почти дословно.
— Верно, — повторил он.
— А зачем?
— Не знаю, Лиз. Такая сказка.
— Потому что он не пустил ее укрыться от непогоды? — снова процитировала девочка. — А кстати, почему он не пустил, папа?