— Он таскал меня на раскопки по всему свету. А потом вдруг взял, да помер, не оставив ни гроша. Догадываешься, как я жила, Джонс? Работала здесь. И не только официанткой, понял?
Инди смотрел на нее, удивляясь той гамме чувств, которую вызвал в нем рассказ девушки. Это были чувства, ранее незнакомые ему. Она вдруг показалась такой беззащитной, и одновременно такой красивой.
— Парень, хозяин этой забегаловки, сошел с ума. Здесь все так кончают, раньше или позже. Так что, когда его увезли, догадываешься? Кабак остался за мной — до конца дней. Худшего проклятия и не придумаешь, да?
Инди больше не мог спокойно слушать ее рассказ, он хотел посочувствовать девушке, утешить ее, но нужные слова не приходили.
— Мне очень жаль, — наконец произнес он.
— Нужна мне твоя жалость!
— Нет, мне действительно очень жаль, что так получилось.
— Я любила тебя, и посмотри, что вышло.
— Я не хотел этого, поверь.
— Я была всего-навсего ребенок!
— Повторяю, мне очень жаль.
— Ты виноват, Индиана Джонс, сам знаешь.
Инди промолчал, удивляясь, что можно еще сказать, если поправить все равно ничего нельзя.
— Если бы я мог вернуться в прошлое и исправить зло, которое причинил тебе, я бы сделал это.
— Я знала, что когда-нибудь ты войдешь в эту дверь. Не спрашивай почему. Просто знала и все, — сказала Марион.
Он положил руки на стойку.
— Почему ты не вернешься в Америку?
— А деньги откуда? К тому же, я не хочу возвращаться нищей.
— Может быть, я смогу тебе помочь?
— Ты за этим приехал?
Он покачал головой.
— Нет, мне нужен один предмет, принадлежавший твоему отцу.
Марион вновь замахнулась, но Инди на этот раз был наготове и ловко схватил ее за запястье.
— Подонок, — прошипела она. — Оставь старика в покое хотя бы на том свете. Достаточно ты помучил его при жизни.
— Я заплачу, — предложил Инди.
— Сколько?
— Достаточно, чтобы не нищей вернуться в Америку.
— Ах так! Только, знаешь, я все продала. Все его барахло. Он всю свою жизнь потратил на барахло.
— Как? Ты продала все?
— Разочарован? Ну и как, приятно чувствовать разочарование, мистер Джонс?
Она произнесла это с таким злорадным торжеством, что Инди улыбнулся. Но говорила — ли она правду. Утверждая, что продала все вещи Абнера? Зачем, если, по ее словам, они ничего не стоили?
— Мне нравится, когда у тебя потерянный вид, — произнесла девушка. — Что хочешь выпить? Я плачу.
— Сельтерской, — сказал он вздохнув.
— Сельтерской, да ну? Ты, смотрю, переменился, Индиана. А я предпочитаю скотч. Но могу пить и виски, и водку, и джин. Только бренди не люблю.
— Ты стала совсем бой-бабой.