Нос лодки заскреб по камням, Калокир ловко соскочил на берег. Святослав тоже спешился, приказал коню: «Стой», и двинулся навстречу.
Обнялись.
– Четыреста копий! – патрикий показал на корабли. – Любо?
– Добро, – кивнул князь. – А мои витязи разве не хороши?
– Хороши, – согласился Калокир.
Губы его шевельнулись. Видно, считал, сколь велика дружина. Посчитал – и огорчился. Невелика.
– Ужель думаешь, с такой ратью мы одолеем Петра? – уже без улыбки спросил он.
– Ясно, одолеем! – усмехнулся Святослав. – Да ты не торопись, Калокир, постой немного, погляди, как просторна земля моя, как широк мой Днепр…
«Борисфен, – мысленно поправил его ромей. – И он еще не твой и, скорее всего, никогда не будет твоим, потому что ты не послушал меня и привел ровно столько воинов, сколько можно нанять за пятнадцать кентинариев…».
– Думаешь, зря привез мне золото, патрикий? – угадал его мысли Святослав. – Иль вид не нравится?
Калокир промолчал.
– А пойдем-ка на взгорок, – предложил великий князь. – Оттуда – красивей.
Они поднялись и встали рядом: молодой киевский князь, уже успевший стяжать великую славу и преумножить наследство, и не такой уж молодой ромей из Херсона, добившийся намного меньшего, но мечтавший даже не о великом – о величайшем.
Так стояли они, может, полчаса, может, чуть больше, а потом из-за острова, делившего широкое полотно днепровского устья, появилась первая лодья. Вернее – драккар. Знамя на мачте не разглядеть – далеко еще, но Святослав и так знал, что это «Морской конь» воеводы Серегея. А за воеводиным драккаром – варяжская снекка, и еще одна, и еще…
Патрикий прищурился. Он считал, считал… Несколько раз сбился со счета. А потом земля под ногами легонько задрожала, и Калокир увидел тысячеголовое чудовище печенежской конницы.
– Нравится? – спросил Святослав. – Мог ли твой император надеяться, что каких-то пятнадцать кентинариев поднимут такую рать? Знал бы, небось, дал бы побольше, а?
Калокир перестал считать, повернулся к киевскому князю.
– Если бы император Никифор мог предположить, какое войско пойдет на Мисию за эти пятнадцать кентинариев, я думаю, он не прислал бы тебе и солида, – ровным голосом произнес патрикий.
– И он был бы прав, – сказал великий князь.
А лодьи все шли и шли…