Не открывая глаз, Мадлен пошарила рукой по столу и безошибочно — разумеется, потому что прочитана была бумага не один десяток раз — извлекла из вороха листов — один.
— Как ты на днях называл этот беспомощный лепет, Стив? Ультиматум? Ну что ж, читай. Учись, малыш, писать ультиматумы, хотя не дай бог тебе когда-нибудь применить эту науку на деле.
— Мы знакомы с содержанием этого документа, — Дон попытался избежать публичной экзекуции приятеля.
— С этим документом надо знакомиться бесконечно, эту чертову бумажку нужно зачитать до дыр, чтобы никогда — слышишь меня, Дон? — никогда не повторить такой ошибки.
— Какой ошибки, мэм? — Стив был расстроен и напуган, но даже в таком состоянии он должен был все понимать правильно, чтобы потом не ошибиться в очередном анализе.
— Поверить, что горстка русских уголовников и мелких жуликов сможет вдруг осмелеть и консолидироваться настолько, чтобы предъявить ультиматум президенту Ельцину. Этому разъяренному несокрушимому медведю. Знаешь, Стив, когда я прочла этот «ультиматум», и даже прежде, когда мне доложили, что никакого «ультиматума» он не принял и ни с кем из них лично встречаться не пожелал. И этот жалкий документ с усмешкой — я уверена, что с усмешкой! — заслушал управляющий делами Кремля. Человек, в компетенцию которого входит ремонт крыш и уборка кремлевских площадей…
— Ну, полномочия Бородина…
— Не смей перебивать меня, Дон. Я не хуже тебя знаю возможности Бородина, но сейчас речь идет о его официальных полномочиях. Так вот, человек с такими официальными полномочиями выслушал — как вы там говорили — «наших ребят», «нашу третью силу», финансовую элиту России, тех, кого мы через пару лет видели в самых высоких кабинетах Кремля — с усмешкой, а потом просто назвал цифры. Кто и сколько. Кто и сколько должен внести в предвыборный фонд Ельцина. В этом случае — Борис Николаевич рассмотрит предложения, изложенные в документе. Потом. После победы. И они простились и молча ушли. Ожидать своей участи. И я спросила себя, да кто же они? Мы отбирали их по крупицам, люди в Москве, обученные нами на деньги наших налогоплательщиков, — исследовали и вступали в длительные контакты, проводили эксперименты и тренинги, им — как любящие матери в многодетных семьях — подкладывали в тарелки лучшие куски, чтобы они росли сильными и выносливыми. В результате — нам называли имена. И эти имена оказывались в моей папке. Потом ее стал пополнять Стив, я надеялась, что работа окажется еще более качественной. Папка росла. У нас был резерв. Мы знали, кто придет к реальной власти в России, после формального избрания президента, и потом — когда его не станет, кто-то из тех же, отобранных нами, ребят займет кабинет в Кремле. И я полагала, что все идет по плану, по твоему плану, Стив. И в нужный момент, а он не за горами, мы получим нужные соглашения. Скажи мне, Дон, в каком году должен быть объявлен рентабельным проект «Сахалин-1»?