— В 2001-м, мэм.
— Иными словами, мы должны наверняка знать, кто будет подписывать соглашение в 2001 году. И что же?
— Сделай мне одолжение, Стив, сходи в мой личный маленький кабинет. Не пугайся. Там разор, потому что вчера ночью я не спала, я читала папку, которую с чьей-то легкой руки окрестили «папкой Мадлен», а прежде называли кадровым резервом Вашингтона. Я должна признаться, хотя это не делает мне чести, я была в бешенстве. Сейчас вы поймете — почему. Там на полу разбросано очень много бумаг, Стив. Будь так любезен, собери их — это истории людей, на которых мы собирались делать ставку в России. Принеси их сюда, мы прочтем вместе. Кое-что. Этого будет достаточно. Это было странно и почти необъяснимо. Стив направлялся к двери подавленный и почти сломленный услышанным, но уверенный в своей правоте. Подавлен он был состоянием Мадлен, сломлен тем, что госсекретарь — оказывается — никогда толком не вникала в содержание собственной папки, иными словами, на его титаническую работу просто не обращали внимания. Только — на объем папки. Одновременно он почти ликовал — последние сценарии начинали работать так, будто в Москве сидел невидимый, но дотошный режиссер. Небывало послушный, напрочь лишенный желания сделать что-нибудь по-своему. Таких, наверно, не бывает в жизни, подумал Стив, переступая порог малого кабинета Мадлен, и, потеряв равновесие, едва не растянулся, пытаясь не наступить тяжелым ботинком на тонкие листы бумаги, которыми густо был усыпан пол кабинета.
— А ты читай! — Мадлен упорствовала, сказав длинную речь, она отнюдь не забыла о тонком листе бумаги, который так и держала в руке на протяжении всей тирады. — Читай!
Она протянула листок Дону, и тот покорно, монотонно и медленно, чтобы не получить еще одно замечание, начал:
«Общество расколото. Этот раскол катастрофически нарастает с каждым днем. И трещина, разделяющая нас на красных и белых, своих и чужих, проходит через сердце России. Накаленность предвыборной борьбы побуждает противоборствующих политиков к тому, чтобы одним ударом разрубить узел проблем. Силы, стоящие за спиной политиков, ждут своего часа. Они выйдут на следующий день после победы любой из сторон. Это произойдет с роковой неизбежностью вопреки воле отдельных личностей. Ибо после июньского голосования фактически от лица меньшинства, каким бы оно ни было — красным или белым, — будет получен мандат на реализацию правил жизни, категорически отвергаемых огромной частью общества. В итоге победит не чья-то правда, а дух насилия и смуты. Взаимное отторжение политических сил столь велико, что утвердиться одна из них может только путем, ведущим к гражданской войне и распаду России. В этот ответственный час мы, предприниматели России, предлагаем интеллектуалам, военным, представителям исполнительной и законодательной власти, правоохранительных органов и средств массовой информации, всем тем, в чьих руках сегодня сосредоточена реальная власть и от кого зависит судьба России, объединить усилия для поиска политического компромисса, способного предотвратить острые конфликты, угрожающие основным интересам России, самой ее государственности. Российских политиков необходимо побудить к весьма серьезным взаимным уступкам, к стратегическим политическим договоренностям и их правовому закреплению. Иного выхода просто не существует. Понятна правда каждой из политических сил. Но ни одна из сил не имеет права навязывать насильственно свою правду всему обществу».