– К тебе из-за стены явился враг? – спросила она с сочувствием. – Ненавистник, сраженный тобой? Он пришел, чтобы мучить тебя?
– Нет. Я вспомнил о женщине, причинившей мне горе… не только мне – моим друзьям и многим людям… Она ненавидела меня, но я не поднял на нее руки… своей руки, во всяком случае… Она была красива и умна, но обладала душой убийцы. И убивала, не щадя никого… Дьявол, а не женщина! – Он судорожно вздохнул, уставился взглядом в землю, потом медленно, с запинкой, произнес: – Мы… мы, мои друзья и я… судили ее и обрекли на смерть. Как эта женщина кричала!.. Как молила нас!.. Но мы ее не пощадили. Палач… тот человек, который наказывает… он отрубил ей голову. Волосы у нее были золотыми… такими же, как твои…
Нерис вздрогнула и побледнела.
– Женщина-убийца… судьи, которые выносят смертный приговор… и человек, который рубит головы… Неслыханно, клянусь Предвечным! Ты говорил, что существует много солнц и ты явился с одного из них – но если это правда, то не вся: ты не явился, ты сбежал! Сбежал из страшного мира, где женщины убивают! А мужчины дарят им не жизнь, а смерть!
– Сбежал, – согласился Дарт, решив, что гибель от ядра во Фландрии можно, в общем-то, считать бегством. – Но мир мой не так уж плох, как тебе кажется, маленькая шира. Было в нем и хорошее… было, хотя временами наши владыки сражались из-за земель и сокровищ, лукавили и лгали, казнили невинных, а девушек вроде тебя жгли на кострах… Но об этом я не хочу вспоминать, ма белле! Пошли мне другие видения – о женщине, которую я любил, моих друзьях и моей юности. Пошли, если можешь!
Он протянул к ней руку жестом мольбы, но Нерис лишь покачала головой:
– Ты думаешь, я разбудила твою память? Ты говоришь: я вспомнил о женщине, причинившей мне горе, и ты считаешь, что она – твое видение? Ты ошибаешься, маргар! Я – шира, а не дерево туи, я отворяю врата перед умершими! И то, что явилось тебе, – не видение, а дар Элейхо, принадлежавший женщине-убийце, на время слившейся с тобой.
Голос Нерис смолк, но мир за тонкой стенкой шатра полнился тихими звуками: монотонной дроби ливня аккомпанировал ветер, шуршали листья и поскрипывали камешки под ногой прошагавшего рядом часового. Знакомая песня синего времени, ставшая столь же привычной, как тяжесть и полумрак…
– Пусть, – вымолвил Дарт, чувствуя, что спокойствие возвращается к нему, – пусть не видение, а ее проклятая душа, что просочилась сквозь стену… Пусть! Если нет другого способа, сгодится и этот. В конце концов, я могу узнать не только о своем прошлом, но и о мыслях моих врагов. Что они думали о себе, а главное, обо мне… Прекрасный способ, чтобы избавиться от греховной гордости!