Страж фараона (Ахманов) - страница 210

С этой мыслью он уснул.

Большой корабль неторопливо скользил по водной протоке, соединявшей Озеро с Великим Хапи. Это было грузовое судно, широкое и плоское, с мачтой и свернутым парусом; сейчас его гнали сорок гребцов, мерно сгибавших и выпрямлявших нагие загорелые спины. В корабельном трюме хранилась серебряная и золотистая плитка из Пи-Мута, на носу, корме и мачте развевались пестрые флаги, посередине, меж двух кают-надстроек, был растянут полосатый тент, а под тентом, в кресле из черного дерева и слоновьих клыков, сидел Сенмен, сын Рамоса, царский ваятель, носивший титул Друга и Советника пер’о – да будут с ним жизнь, здоровье и сила! Он был облачен в белоснежный передник, собранный мелкими складками, руки его украшали браслеты, талию – пояс с кинжалом и бронзовой пряжкой, а на могучих плечах сверкал воротник-ожерелье, вещь искуснейшей работы из золотистых нитей, бирюзы и лазуритовых камней. Он расположился в своем кресле будто фараон на троне и озирал свой корабль, свой груз и своих людей – гребцов и писцов, мастеров и помощников, носителей опахал, сандалий и табуретов, своих телохранителей и свою наложницу.

Она сидела у его ног, прижавшись головкой с длинными темными локонами к колену повелителя и улыбаясь, когда он касался ее волос или щеки. Прочий народ, не столь близкий к телу господина и не занятый греблей, бездельничал или искал полезных занятий по собственному разумению. Носильщики спали или услаждались пивом; мастера прикидывали, как вымостить плитками храмовый пол и не пустить ли бордюр по стенам; Пиопи, старший писец, в двадцатый раз пересчитывал плитки, отдельно серебряные и золотые, и сверялся со своим папирусом; два молодых писца, потея от натуги, лазали в трюм, снабжая Пиопи данными для вычислений; повар, готовя напиток уам, смешивал белое вино с красным и выжимал гранатовый сок; Техенна и Ако играли в «большого змея»[40], передвигая по доске фигурки красных и белых львов. За спиной Ако устроился Тотнахт; стоял, опираясь на копье, почесывал грудь, поглядывал на доску и мурлыкал древнюю боевую песню. Мирная, спокойная картина! Песенка, правда, была жутковатой: