– Как? Вы уже забыли? – вступила в разговор я. – Ну, как же, князь, вспомните, она же так кричала. Наверное ей было очень больно. Как это было? Вы резали ее на кусочки? Или истязали кнутом? И это вы называете изысканными наслаждениями? Вы обещали мне неземное блаженство… Так вот, что вы называете неизведанными ощущениями…
Каждое мое слово вызывало на лице у Орловского чуть ли не судороги. Он корчился, словно слова эти жгли его подобно раскаленному металлу.
В бессильной ярости Орловский рванулся к стене, на которой висел изысканный турецкий ятаган, но переоценил свои силы. Петр отшвырнул его на кровать, как щенка. А когда Орловский попытался встать, то достал пистолет и направил ему в лицо.
– Я предупреждаю вас, Дмитрий Борисович, мы тут одни, и о нашем к вам визите никто и никогда не узнает. А кругом лес. Уж кому, как не вам это знать? Тут можно закопать человека, и никто его никогда не найдет. Вы все поняли?
– Чего вам от меня нужно? Денег?
– Для начала поручитесь за Екатерину Алексеевну Арсаньеву, – неожиданно для меня предложил ему Петр. – А то у нее небольшие неприятности с полицией. Может быть, вы слышали?
Он импровизировал. Причем для импровизации это было совсем неплохо.
– И вы уйдете? – с сомнением спросил Орловский, косясь на наши пистолеты.
– Несомненно. Только чтобы вы не смогли нам отомстить, а вы это наверняка пожелаете сделать… – Петр на секунду задумался и продолжил, – напишите, что убили Наталью Павловну Синицыну по предварительному сговору с Алсуфьевым.
Орловский к этому времени окончательно протрезвел и его заплывшие глазки забегали по сторонам.
– Вы хотите меня погубить?
– Честно говоря, очень, – спокойно ответил Петр и, надо сказать, выглядел в эту минуту великолепно. – Хочу, но не стану этого делать. Просто хочу обезопасить себя и мою уважаемую спутницу. Имея в наличности такой документ, я буду спать спокойнее.
– Почему я должен вам доверять? – затравленно спросил Орловский.
– Потому что я – в отличие от вас – честный благородный человек, – ответил Петр и взвел курок своего пистолета.
Орловский задрожал всем телом. Буквально затрепетал. Ничего подобного мне до этого видеть не приходилось. Куда подевалась его наглая самоуверенность? Он даже отдаленно не напоминал теперь того человека, каким желал мне показаться прошлый раз. Тонкого ценителя изысканных наслаждений.
– Но, – голос у князя сорвался и перешел на фальцет, – по какому праву?
– По праву человека и дворянина, – твердо ответил Петр, – защищающего свою честь и жизнь. К несчастью, я имею дело с вами, то есть с убийцей. И должен это учитывать.