В ту ночь я долго ворочалась в постели и не могла заснуть. Меня все мучил один вопрос. Я думала о том, что скрывал Долинский, и к чему все эти разговоры о смерти. Я рискнула предположить, что все это – результат ссоры с племянником. Тогда, как следствие этой цепочки, сразу возникал вопрос: а в чем причина ссоры? А на него ответа у меня не было, и найти его до поры до времени не представлялось никакой возможности.
Пожалуй, теперь следует перейти к следующей главе, особенно если учесть, что в ней произошли события, которые полностью изменили наше спокойное, даже безмятежное пребывание в Воскресенском.
До сих пор, когда я вспоминаю события того дня, на который была назначена Федором Долинским охота, то меня до самых костей пробирает какое-то жуткое чувство пустоты и холода. А ведь все начиналось так замечательно.
С самого утра во дворе усадьбы стояла невообразимая кутерьма. Крестьянская ребятня с визгом и хохотом гонялась за стремительными и стройными борзыми и гончими, которых только выпустили со псарни. Конюхи уже выводили на двор лошадей, начищенных, с заплетенными в косы гривами и с кожаными седлами на гладких холеных спинах.
Я в это время находилась в своей комнате, занятая последними приготовлениями. Из окна я увидела, как во двор вышел Федор Степанович. Судя по его лицу, настроение у него было прекрасное, что составляло резкий контраст его вчерашнему состоянию. Он с видом знатока осмотрел лошадей, что-то сказал конюху. Тот в ответ улыбнулся и поклонился барину, из чего я поняла, что Долинский-старший остался вполне доволен осмотром.
К тому времени я закончила с туалетом и поспешила вниз, по моим предположениям, гости уже должны были собраться во дворе. На выходе из дома меня окликнула Шурочка. Подруга выбрала для охоты темно-коричневое платье и такого же цвета маленькую шляпку, которую кокетливо надвинула на лоб. Мы вместе вышли из усадьбы.
– Доброе утро, барышни, – поздоровался Федор Степанович. – День сегодня отличный. Спешу сообщить, с утра мои крепостные выставили для нас прекрасного кабана. Говорят, настоящий великан.
– Где великан? – раздался за нашими спинами громовой бас.
Все обернулись. Из дома выходил Ланской. Супруга его в последний момент не пожелала участвовать в травле кабана и решила остаться дома вместе с Софьей Федоровной, которая по причине своего, так сказать, интересного положения тоже не могла охотиться вместе со всеми, хотя очень этого хотела.
– Гаврила, – окликнул Федор Степанович стоящего на крыльце слугу. – Пойди позови Евгения Александровича, да и Алексея тоже, пожалуй, звать надо. Что-то уж больно долго они собираются.