А ведь Сергей погиб. Какой смысл именно сейчас заниматься старинными бракоразводными процессами?
Все-таки у меня не голова, а какая-то электронно-вычислительная машина. Я мгновенно углубляюсь в анализ «поступившей информации», но пока вопросов слишком много, я их не могу переварить. Да еще пытаюсь краем уха слушать довольно бестолковый разговор Валентины с какой-то бабой Пашей. Она усиленно зазывает Валентину к себе в гости, расхваливает ей баньку, смородиновую наливочку и свежайший ливер, который ей нынче привез племянник, забивший свинку. Обещает жареху из печенки и легкого…
При упоминании о еде мой грешный желудок начинает ностальгически сжиматься. Это отнюдь не то, что может позволить себе перманентно худеющая дама-шейпингистка, но боже ж ты мой, какая же это вкуснотища… С картошкой, с капустой-однодневкой, которую нигде в мире не делают так превосходно, как в Нижнем, да и вообще нигде в мире больше не делают!
Ага, особенно в разгар Великого поста печенка и легкое – самая та еда!
Чтобы не искушаться попусту, осторожненько опускаю трубку на рычаг и с усилием поворачиваю свои мысли в сторону сугубо интеллектуального пиршества. На меня сегодня навалилось столько открытий, что даже моя «персональная ЭВМ» стала давать сбои.
Как Дарзина узнала, что очечник попал к Валентине? Ну, это я попытаюсь выяснить у самой Валентины.
Хотя… какая мне разница? Меня гораздо больше должно волновать другое: ведь я, кажется, знаю, кто убил Олега Пластова. «Проводница» – а именно Лариса Дарзина. Не могу придумать, по какой другой причине она возникла бы в том роковом вагоне. Меня мало волнует, каким образом она там оказалась в роли проводницы. Она гораздо более реальная кандидатура на роль убийцы своего бывшего мужа, чем я, которая его никогда в жизни не видела. О господи, наконец-то я все понимаю… На меня обрушилась случайность – одна из тех, которые я обожаю, которые живописую в своих романах, искусный подбор этих случайностей я считаю основой всякого мало-мальски приличного детектива. Однако на моем пути оказалась не рафинированная выдумка досужей писательницы – а роковое стечение обстоятельств, подобное цунами, смертоносной волне, которая сминает человека, как спичечный коробок, с такой же легкостью и нерассуждающей жестокостью обрушивает его дом – и все это тащит в ревущее море…
Моя вина только в том, что кассир на Нижегородском вокзале продал мне билет именно в то восьмое купе именно на тот рейс «Ярмарки». Окажись на моем месте любой другой человек, случайность-цунами обрушилась бы на него. Он тоже был бы обречен глотнуть отравленной водички, а потом проснуться в компании с трупом. Любая другая женщина увидела бы напротив себя голое тело с… Противно вспомнить! Окажись там молодой парень, не исключено, что и для него была бы приготовлена та же картина: якобы столкнувшись с нетрадиционными пристрастиями господина Пластова, он не сдержал ярости. Окажись там мужик постарше, определенно была бы инсценирована смертоубийственная пьяная драка. Да, Лариса Дарзина хорошо все продумала!