Обуваюсь. Сдергиваю со спинки стула куртку и проверяю карманы. Сколько я могу вспомнить, все на месте. Паспорт, ключи, кошелек, щетка для волос, косметичка, носовой платок и даже пакетик с запасными трусиками. Отлично, во всяком случае, меня не ограбили, а только хотели убить!
Теперь слинять отсюда – и как можно скорей!
Однако одного взгляда на дверь вполне достаточно, чтобы погасить мой порыв. Она огромная, массивная, сплошная, на ней укреплена вместо ручки какая-то круглая штучка, еще я вижу темную пластину размером со спичечный коробок – и все, больше ничего, никаких признаков замков, которые можно отпереть. Однако я слышала, как мой сторож тут чем-то скрежетал. Наверное, нужны ключи… А куда их вставляют, эти ключи? На всякий случай я пытаюсь повернуть круглую штучку. Она охотно вертится направо и налево, однако ничего не происходит. Дверь не отворяется. Причем она так плотно пригнана к косяку, что зазор между ними совершенно микроскопический. Туда не всунешь ни топора, ни монтировки, дверь не отожмешь…
Определенно не всунешь и не отожмешь! Прежде всего потому, что ни монтировки, ни топора у меня нет.
Некоторое время я еще вожусь около двери, совершенно бесцельно ощупывая и ее саму, и прилегающие стены в надежде нажать на какой-нибудь выступ, где скрыто тайное устройство, но при этом понимаю тщетность своих усилий. С дверью мне не справиться, ясное дело. А как насчет окна?
С окнами тоже худо дело. Во-первых, в них стоят стеклопакеты, но это еще полбеды. Гораздо хуже, что выходят окна не в какой-то милый тихий дворик и даже не на проезжую шумную улицу, а в серые зимние небеса да на вершины берез. «Я на своем девятом этаже распахиваю окна прямо в небо…» Где-то читала такую строчку, не помню, в чьих стихах. Ну, этаж не девятый, однако достаточно высокий. Прыгать – наверняка убьешься. Тут иначе, чем по пожарной лестнице, не спустишься.
А ведь это мысль, между прочим! Вызвать пожарных… вызвать милицию, МЧС! Кричать, что меня заперли, замуровали, похитили, спасите-помогите!
А куда их вызывать? По какому адресу? Где эта улица, где этот дом, в каком городе? Куда меня завезли?
Смотрю в окно внимательней. Теперь меня интересует не то, как оно открывается, а то, что открывается за ним. Надо попытаться понять, где я нахожусь.
Из всех трех окон (в квартире две комнаты и кухня, обращенные на одну сторону) виден какой-то парк. Березы, березы, подтаявший, неопрятный мартовский снег, тропинки, протоптанные собаками и собачниками, сороки, которые скачут по ноздреватым сугробам… Ну что ж, ранней весной все выглядит невзрачно, зато летом здесь, наверное, очень хорошо. Не слабый вид из окна выбрал себе этот Долохов! Тишина, покой, только изредка доносится звон пробежавшего трамвая – далеко впереди, за деревьями, метрах в ста, не меньше, виднеется широкая проезжая улица и проложенная по ней трамвайная линия. Наверное, когда распускаются листья, зелень полностью закрывает эту улицу, и можно подумать, что парк простирается далеко-далеко. Наверное, летом и весной не видно даже огромного транспаранта на вершине вон того высоченного дома: «Саров-банк».