Я столбенею на перекрестье улиц Прованс и Шо-Ша.
– Как – не станешь отрицать? Как – расскажешь в подробностях?!
– Ну хорошо, – делает откат Бертран. – Я не скажу ни слова и буду уверять, что занимался исключительно слежкой за Фюре. Но только при одном условии…
– При каком?!
Он заступает мне дорогу. Теперь мы смотрим в глаза друг другу. И я вижу, что он не шутит:
– Ты сейчас пойдешь со мной – ко мне. И пробудешь у меня самое малое час. Поняла?
Я не верю ушам:
– Ты меня что, шантажируешь?!
– Да, – с усмешкой отвечает Бертран. – Совершенно верно. Именно это я и делаю.
– Но это… это низко! Непорядочно!
– А с чего ты взяла, что я порядочный человек? – он холодно вскидывает брови. – Я – всего лишь частный детектив. А эта работа отнюдь не предполагает высоких моральных качеств. Более того, мы часто действуем в самом тесном контакте с криминэль – с преступниками. Ну и… сама понимаешь, я многого от них набрался. Поэтому – да! Я тебя шантажирую. И буду продолжать это делать! А ты, чтобы спасти свое доброе имя, будешь со мной спать. Поняла?
И его губы впиваются в мои, приоткрытые для того, чтобы дать вырваться из моей груди бушующему там негодованию.
Спустя два часа – два, два, а отнюдь не час! – мы снова выходим на улицу Шо-Ша. Через полквартала наш подъезд, мало ли кого из знакомых можно встретить, даже «прекрасный брат» иногда выходит прогуляться перед сном, – но мне море по колено. Бертран держит меня под руку, потому что я отчего-то слегка пошатываюсь. Странно – и ведь не пила ни капли, хотя Бертран предлагал мое любимое белое «Шатли». Однако полное впечатление, что я хватила немало шампанского, да не просто так, а в гремучей смеси с мартини бьянко. К тому же меня почему-то разбирает смех. А Бертрана это злит. Он то и дело встряхивает меня и ворчит:
– Ну что ты смеешься?! В тебе нет никакой романтики. И вообще ты – распутница, я сразу это понял!
Я хохочу…
Конечно, налицо явный сдвиг по фазе. Слово «распутница» в моем представлении применимо только к Арине. К Арине, а не Катерине! Однако сейчас оно мне безумно нравится. И я от полноты чувств вдруг начинаю распевать в стиле моего любимого «Бони М»:
– Ра-Ра-Распутин, Лавер ов зэ рашен квин!
И осекаюсь, заметив синий «Ситроен», стоящий под фонарем практически против нашего подъезда.
Мало ли синих «Ситроенов» на свете, особенно в Париже, где это как бы фирменный автомобиль (французы великие патриоты вообще, а своей автомобильной промышленности – в частности), но не из него ли несколько дней назад выбрался некий суслик, обернувшийся хорьком?..