* * *
Уже несколько месяцев против Дмитрия зрел боярский заговор, возглавляемый князем Василием Шуйским. Истинный царский сын или самозванец, Дмитрий сделал свое дело – свалил с престола Годунова. Теперь Шубник – таково было в народе прозвище Шуйского – хотел сам стать государем.
Лишь только настал рассвет 17 мая, глава заговорщиков приказал отворить ворота тюрьмы и выпустить заключенных. Им раздали топоры и мечи. С солнечным восходом ударили в набат. Звон катился от одной церкви до другой.
Народ со всех сторон бежал в Китай-город. На Красной площади толпились уже до двухсот конных и пеших заговорщиков.
– Что за тревога? – спрашивали набегающие люди, которые ни о чем не ведали, а мятежники выкликали в разные стороны: «Литва[4] стакнулась убить царя и перерезать бояр наших; идите в Кремль бить литву!»
Эта весть мгновенно разнеслась по площади, а затем и по Москве. Толпа врывалась во все дома, где жили поляки, не боясь ошибиться. Ведь дома эти были заранее помечены по приказу Шуйского. Тех, что пытались защититься, убивали на месте, а те, кто позволял ограбить себя донага, имели надежду остаться в живых, но лишились всего, даже чем грех прикрыть.
Смятение царило во всем городе.
В это время князь Шуйский, держа в левой руке крест, а в правой обнаженную саблю, ворвался в Кремль через Фроловские[5] ворота. Перед Успенским собором он соскочил с коня, торопливо помолился перед иконой Владимирской Божьей Матери и крикнул окружающим:
– Кончайте скорей с вором и разбойником Гришкой Отрепьевым. Если вы не убьете его, он нам всем головы снимет. Во имя господне – идите против злого еретика!
Тем же Шуйским и его сообщниками еще со вчерашнего дня были тайно распущены почти все охранники Дмитрия, и когда мятежники ворвались во дворец, защитить царя было некому, кроме нескольких наемных алебардщиков-немцев да ближайшего друга и соратника Петра Федоровича Басманова.
Дмитрий успел выкрикнуть последнее предупреждение жене:
– Сердце мое, зрада![6] – и начал было защищаться, но и он, и те, кто стоял за него, были обречены.
Алебардщиков кого побили, кого повязали. Петра Басманова прикончили и дорвались-таки до безоружного Дмитрия! Тщетно звал он своего мечника, князя Михаила Скопина-Шуйского, которому доверил свою жизнь и оружие. Всякий человек из рода Шуйских непременно был предателем – не оказался исключением и молодой князь Михаил Васильевич. Он скрылся и унес государев меч. И скоро сын Грозного, избитый, измученный, беспомощный, был застрелен дьяком Григорием Валуевым.
…Марина проснулась от голоса мужа: