Бергер покачал головой:
– Даже не знаю, что сказать. Утешать вас или упрекать, не представляю. Просто штука, видимо, в том, что я во все, что вы рассказали, не вполне верю. И если бы вы не начали с реального и доказательного разговора об убийстве Ларисы Стахеевой, с того дела, которое меня лично очень зацепило и которое было нагло закрыто Муравьевым… если бы не это, повторяю, я бы воспринял все ваши прочие умозаключения как, мягко выражаясь, фантазии. Если еще не хуже!
– Как бред сумасшедшей? – уточнила Алена.
– Ну, раз уж вы сами так назвали… – буркнул Бергер.
– Да как хотите называйте, только в печку не сажайте, – отмахнулась Алена. – Я ведь и сама понимаю, что все это практически недоказуемо. Если Алексей и Людмила подсуетятся, они могут уничтожить все мало-мальские улики. Хотя этих улик и так – раз-два и обчелся. Сотрет Алексей список номер два в своем мобильнике, уничтожит в памяти звонок к Тамаре – и нет проблем. Никаких проблем! Да, у Семеновой в телефоне значится вызов ровно в тринадцать часов. Да, в ее телефон закачана мелодия «Solo», так же, как у Майи. Но ведь совершенно нереально определить, с какого телефона поступали вызовы и кто закачал музыку! Нет, заговорщики могут чувствовать себя вполне в безопасности. Главное им сейчас – хладнокровие сохранить. Затаиться, отсидеться: я не я, и бородавка не моя! И все, их не зацепишь. Но все же кое-чем хитрецов можно подковырнуть. Во-первых, возобновить то старое дело об убийстве Ларисы Стахеевой. Кстати… знаете ли вы, что у нее был мужчина на стороне?
– Нет, даже не слышал.
– Был, был, кажется, по фамилии Аверьянов. Имени не знаю. О нем подробнее может рассказать одна соседка Стахеевых по прежнему дому, рыжая такая тетенька. Правда, не знаю, из какой она квартиры, но ее вполне можно найти.
– Ну, был мужчина, – пожал плечами Бергер. – И что такого? Как это поможет нам изобличить Людмилу и Алексея? Если и по горячим-то следам не удалось, то теперь, спустя полтора года… Нереально. А какой второй способ их, как вы говорите, подковырнуть?
– Узнать, что там, под ковром. Ну, в смысле, под «Ковром-самолетом». То есть выяснить, что именно находится под слоем краски на том фрагменте, который Людмиле и Алексею так страстно хотелось вырезать. Как думаете, вы можете добиться рентгеновской экспертизы полотна? Или это нереально?
– Не знаю, – пожал плечами Бергер. – Думаю, что шансов мало. Должно произойти нечто очень… весомое, что могло бы убедить милицейское начальство в том, что вы не просто мне тут сказки рассказывали, что все ваши предположения на твердой почве стоят.