Роман налетел сзади, схватил Фанни в объятия, притиснул к своим бедрам. Господи, да он уже расстегнулся, он уже готов… так готов!
– Я больше не могу! – выдохнул он в шею Фанни, слепо шаря по ней губами. Ее огнем жгли эти лихорадочные поцелуи. – Не могу! Давай ляжем хоть под кустами!
У Фанни все внутри так и запылало. Она огляделась, сознавая, что, если бы сейчас появился недавно приглашенный дьявол, она охотно продала б ему душу даже не за молодость, а гораздо дешевле – за какое-нибудь подобие ложа, на которое можно свалиться вместе с Романом. За садовую скамейку, например.
Скамейку…
Напротив входа во дворец кардинала – маленький скверик с фонтаном: пять дородных полуодетых каменных дам изображают пять главных рек Франции. Сейчас фонтан выключен на зиму, но скамейки… скамейки никто на зиму не убирал! Конечно, сквер закрыт на ночь, но ограда невысока, ее можно легко перешагнуть, только ногу повыше задрать.
Фанни перешагнула, Роман перепрыгнул – и вот оно, вожделенное ложе!
Даже несколько штук – на выбор, разных цветов.
Сейчас, впрочем, ничто не имело значения, кроме одного: лечь скорей, скорей…
Они не пошли далеко – повалились на ближайшую скамью, едва скрытую за кустом остролиста.
Фанни повалилась на спину, увлекая за собой Романа. Он рывком задрал ей юбку, схватился за резинку трусиков, потянул вниз – и вдруг замер.
– Ты что? – выдохнула она, задыхаясь от нетерпения.
– Я боюсь тебя, – тихо, хрипло и даже… как-то жалобно проговорил он. – Я не знаю, я не умею, как…
– Скорей, ну! – простонала Фанни, сходя с ума от нетерпения. Однако Роман словно и не слышал: трогал кончиками пальцев края ее с готовностью раскрытого лона, доводя до исступления этими прикосновениями и мучительным шепотом:
– Можно к тебе? Пусти меня к себе, дай, а то я сейчас прямо на тебя кончу, тебе трусики беленьким запачкаю…
От этих дурацких, нелепых, несусветных, непристойных, никогда прежде не слышанных слов Фанни зашлась в оргазме, чудилось, еще прежде, чем Роман проник наконец-то в ее лоно.
Они глушили крики, кусая одежду друг друга.
Потревоженный их возней остролист шелестел, шуршал, ронял на спину Роману красные твердые ягоды…
– Я сразу понял, что ты настоящая шлюха! – простонал Роман. – Ты не носишь колготки, а эти твои трусики, эти чулочки… Ну, еще, ну!
Удовлетворив первую жажду, они поднялись с немилосердно жесткой скамьи, дотащились, цепляясь друг за друга, до дома Фанни – и наконец-то их лихорадочная, столь внезапная страсть обрела крышу и четыре стены: надежную защиту от постороннего взора и ночного февральского ветра.