Но тут же Лера вспомнила, как в позапрошлом году к одной ее подруге приезжали в Нижний знакомые англичане. Подруга решила продемонстрировать им рашен экзотик и свозить на свою дачу в Семенов (два часа езды от Нижнего). Ехали они, ехали, вдоль дороги стояли леса, расстилались поля, англичане сидели, разинув рты, и время от времени спрашивали с некоторым ужасом: «Это все еще Россия?!»
Настроение мгновенно улучшилось, чувство национального самосознания воспрянуло. Ну и не понравится! Ну и в пень!
– Мон Дье! – воскликнула вдруг Николь, стоявшая у окна. – А вот и Жерар!
У Леры похолодели ладони.
Снизу послышался звук мотора, потом двигатель заглох, хлопнула дверь автомобиля, и веселый, звонкий мужской голос воскликнул:
– Мадемуазель Брюн! Николь! Я знаю, мне нет прощения! Но мои обстоятельства вполне можно назвать форс-мажорными. Более того, я приехал буквально на одну минуту. Только чтобы засвидетельствовать вам свое почтение и сообщить, что вынужден сейчас же уехать снова. Слишком важное, можно сказать, жизненно важное дело!
– Как уехать? – растерялась Николь. – Но мы ведь договорились... Мы с Валери...
– Валери... она уже здесь?
Мужской голос за окном дрогнул, и Лера почувствовала, что и сама дрожит.
– Конечно, где же ей еще быть?! Входите, Жерар. Сейчас я вас познакомлю.
– Авек плезир! – раздался голос за окном, потом какой-то шум, потом Николь засмеялась – полуиспуганно-полувозмущенно, вскрикнула:
– Да нет, через дверь, вы что, с ума сошли?
А еще через минуту в окне показалась фигура мужчины. Он легко подтянулся, слегка перевесился через подоконник и повис: ноги еще на улице, торс уже в комнате. Мельком улыбнулся Николь – и во все глаза уставился на Леру.
Выглядит лет на тридцать пять, хотя, насколько знала Лера, ему на десять лет больше. Темно-каштановые чуть вьющиеся волосы, загорелое лицо, яркие, зеленые, смеющиеся глаза. В лице, такое ощущение, нет ничего мягкославянского – все остро, четко вычерчено, резко. Поджарая, но отнюдь не тощая, а сильная, широкоплечая фигура.
Мужчина все так же висел, придерживаясь за подоконник.
– Ну что же вы, Жерар! – снисходительно усмехнулась Николь. – Входите, то есть влезайте. Валери, позволь представить тебе...
Она умолкла, видя, что серые и зеленые глаза уже вовсю знакомятся и без ее помощи. Прикусила губу, неожиданно встревожившись. А вдруг они не понравятся друг другу?! Вдруг Лера сейчас отвернется, закроет лицо руками, скрывая свое огорчение, а Жерар просто разожмет руки, шумно спрыгнет на улицу – и умчится прочь?
Да нет, вроде бы пока не видно разочарования в этих неотрывных взглядах...