Нет, почудилось: никто там не бродит. Хозяин квартиры так и лежит с ножом в боку.
Данила отнес бутылку на кухню, поставил на стол, постоял рядом сам, не в силах понять, что теперь делать, куда идти. И снова померещился шорох...
Опрометью ринулся назад, причем в его пустой доселе голове вдруг вспыхнула мысль: а что, если незнакомец жив? Не убит, а только ранен? И пока Данила тут качается из стороны в сторону, словно стукнутый пыльным мешком по голове, он там цепляется за последние минуты уходящей жизни? Пытается шевельнуться – и тут же вновь впадает в бессильное оцепенение? Ждет помощи – и не может ее дождаться? Так надо скорей вызвать «Скорую»!
На кухонной тумбе стоял алый телефонный аппарат. Данила набрал 03.
– «Скорая» слушает, – отозвался спокойный голос.
– Приезжайте! – выкрикнул он. – Как можно скорей!
– Да вы не волнуйтесь, – добросердечно посоветовала дежурная. – Что у вас случилось?
Ничего себе, не волнуйтесь! Посмотреть на нее, как она заволнуется, когда Данила ляпнет: «Ножевое ранение, а может, даже убийство!»
Нет, скажи ей про убийство, а она его отошлет в милицию звонить. Сейчас ведь все норовят мало-мальский груз ответственности с плеч свалить и на другого перебросить. Пусть приедет «Скорая», а там врач сам решит, вызывать милицию или как.
– Подозреваю, что инфаркт.
– Ишь, какой подозрительный, – проворчала дежурная. – С чего взяли, что инфаркт? Врач, что ли?
Ага, скажи ей – врач, она и скажет: «Ну так и лечи сам».
К счастью, его профессиональная принадлежность уже перестала интересовать дежурную:
– Адрес говорите.
Адрес?.. Данила растерянно огляделся. Ох, ну какой же дурак! Он же знает адрес.
Сказал.
– Имя, отчество, фамилия, год рождения больного?
– Не знаю! – заорал он в бешенстве. – Тут человек умирает! Может быть, уже умер!
И шваркнул трубку.
Побежал в комнату.
Ох, неизвестно, когда еще эта «Скорая» приедет. Надо все-таки набраться храбрости и самому осмотреть рану!
Данила бросился в комнату, подбежал к дивану, склонился над лежащим, выхватил нож... Кровь слегка толкнулась из раны – и все, и не хлынула, как он ожидал. А Данила осознал, что совершил самую страшную глупость, какую только можно сделать по отношению к раненому человеку: вытащил из раны нож! Потому что очень часто именно это становится причиной смерти раненого. Но поскольку незнакомец уже был мертв, Данила ему не навредил.
Повезло.
Он перевел взгляд на свои пальцы, стиснутые на рукояти этого длинного, острого кухонного ножа, острие которого, несомненно, достигло сердца незнакомца. Вдруг ему страшно стало того, как ловко, как легко сжались пальцы: именно так держат нож, чтобы нанести удар. До дрожи пронзило брезгливостью – Данила отшвырнул нож. И в то мгновение, когда лезвие его зазвенело об пол, Данила Холмский вдруг словно проснулся от оцепеняющего сна и ощутил такой ужас, что желудок сжался в комок и подкатил к горлу.