Ох, и кровожадная она дама, оказывается, та Нина Алексеевна. Кровожадная и корыстная. Не теряет надежды добраться и до денег бывшего любовника. Что еще она делала в коттедже Алены, как не деньги искала? Интересно, что ее волнует сильнее: триста тысяч долларов или собственно месть? В данной конкретной ситуации бытие определяет сознание или наоборот?
Тем временем Нестеров немного помедлил, поджидая, не скажет ли Алена что-то еще, но так и не дождался. Тронул машину с места, они повернули по указателю с надписью «Пансионат „Юбилейный“», а там немедленно угодили чуть ли не в объятия Муравьева, которого как раз в ту минуту угораздило выйти из здания администрации. Нечего и говорить, что он немедленно взял их в обработку и разработку, и Нестеров с Аленой узнали много нового и интересного для себя.
Оказывается, уехавший из пансионата Холстин был уже в курсе ужасной находки. Муравьев и Собко (начальник следственного отдела областного УВД) лично встретились с миллионером губернского значения еще до того, как выехали в «Юбилейный». Холстин не стал запираться и рассказал об утренних событиях, о своем приходе к Нестерову, о фотовспышке из кустов – словом, покаялся чистосердечно и откровенно. Но поскольку трупа в кустах не оказалось и Нестеров мог это засвидетельствовать, он счел происшедшее мерзким розыгрышем и не стал сообщать о нем в милицию. На это последовало возражение Собко: мол, откуда Нестеров мог знать, может быть, вы с самого начала труп спрятали под крыльцо, а в кусты его нарочно привели, чтобы голову поморочить? Холстин резонно ответил, что как-нибудь нашел бы место получше, понадежней своего собственного коттеджа, чтобы спрятать концы в воду, если бы в самом деле прикончил девушку. В его словах была определенная логика, и подозревать его в убийстве не было ровно никаких оснований. Словом, Холстина не задержали, однако решили назавтра вызвать для более серьезного и обстоятельного допроса. Сначала вызвать решили к девяти утра, однако тут Холстин взмолился – другого слова не подберешь! – отсрочить допрос на два часа. Оказывается, ровно на девять утра он был записан к врачу, и визит этот имел огромное значение для его здоровья, а даже, очень может быть, и для всей жизни. Ну что ж, товарищи милицейские начальники уважили просьбу значительного лица и допрос назначили на одиннадцать тридцать. На это же время вызываются в качестве будущих свидетелей по будущему делу и гражданин Нестеров Виктор Васильевич в компании с гражданкой Ярушкиной Еленой Дмитриевной.
Тут упомянутая гражданка спросила, известно ли, к какому именно врачу намерен отправиться Холстин. Муравьев сказал, что да, ему это известно, однако Холстин убедительно просил тайну никому не открывать, поскольку она имеет отношение сугубо к его частной жизни и никоим образом не должна стать достоянием гласности. Как Собко, так и Муравьев сочли просьбу опять-таки достойной уважения и дали слово молчать – разумеется, если интересы дела не потребуют нарушить молчание. Пока интересы дела ничего такого не требовали, поэтому товарищ Муравьев на вопрос гражданки Ярушкиной ответа не дал, а сказал, что она может быть свободна. Пока… Но не исключено, что вскоре возникнет необходимость поговорить с ней еще. Встретимся за ужином!