— У тебя есть такой телефон? — изумленно спросил я.
— Конечно. Я же тебе сказала, что часть денег за квартиру ушла на разного рода мелочи. В том числе и на этот телефон.
Я смотрел на нее, ничего не говоря. Она, видимо, прочла что-то у меня в лице, потому что села, глядя мне в глаза. В руках у нее по-прежнему был телефон.
— У тебя есть такой телефон? — спросил я дрогнувшим голосом.
— А почему это тебя так удивляет?
— И он был у тебя вчера ночью?
— Да, был. В моей куртке. Но на ночь я его обычно отключаю. Почему у тебя такое лицо?
— Ты взяла телефон вчера, когда поехала с нами?
— Я не понимаю, почему ты спрашиваешь?
— Мы были убеждены, что о выезде наших сотрудников мог сообщить кто-то из наших. Но все три наших телефона можно легко проверить. А о твоем телефоне мы ничего не знали.
— Ты хочешь сказать, что это я позвонила? — не поверила она услышанному. — Ты совсем рехнулся. Зачем мне это было нужно?
— А зачем они пришли тебя убивать?
— Откуда я знаю? Ты же только что говорил другое.
— Я не знал, что у тебя был телефон.
— А теперь знаешь. Ты считаешь, что я такая дешевка? Что я могла подставить ваших ребят?
— Откуда у тебя такие большие деньги? — закричал я.
— Я объясняла: продала квартиру.
— Почему я должен тебе верить? Сегодня погибли пять моих товарищей.
Пять человек убиты, а ты мне говоришь о телефоне только сейчас. Что я должен думать о тебе? Почему они хотели тебя убить? Может, потому, что ты была главным свидетелем? Она вскочила, что-то ища.
— Чертов кретин, ублюдок, — ругалась она. Я молча смотрел, как она что-то ищет.
— Что ты ищешь? — спросил я ее. Она, не отвечая, продолжала искать.
— Кретин, — продолжала она меня ругать, — подонок. — Наконец она закричала:
— Куда ты дел мои трусы?
Я пожал плечами. В этот момент постучали изо всех сил в стенку нашего купе. Мы, видимо, не давали спать людям. Я привстал, чувствуя, как подо мной собралась простыня. И увидел ее трусы. Черт бы меня побрал.
— Вот они, — сказал я, протягивая ей трусы. Она взяла их и вдруг начала смеяться. Видик у нас был, конечно, потрясающий. Я стоял голый, в одних носках.
А на ней был только бюстгальтер. Она смеялась сквозь слезы, а потом мы снова поцеловались. Я думал, все это займет у нас минут пять, не больше. Все-таки это случилось второй раз за ночь, и я к тому же не спал двое суток. Но все получилось даже лучше, чем в первый. Мы занимались любовью еще полчаса. И только когда немного успокоились, я сказал ей:
— Нужно было давно мне сказать о телефоне.
— Я не знала, что тебя это так волнует.
— Ладно, уже все, — примирительно сказал я, — извини.