— Какой сложный характер, — сказал он.
— У актрис вообще сложный характер, — заметил Погорельский, — я к этому уже давно привык.
— Вы убеждены, что только мужчина мог совершить это убийство? — спросил Буянов, обращаясь к Дронго.
— Меня спрашивали об этом много раз, — спокойно ответил Дронго, — и я уже много раз вам объяснял, что убийцей не могла быть женщина. Шевчук не душили подушкой, что было бы естественно для женщины, которая могла навалиться на подушку всем телом и попытаться удержать ее в таком положении. Убийца задушил несчастную, сломав ей шейные позвонки. Это мог сделать только сильный мужчина.
— Надеюсь, вы не подозреваете кого-то из присутствующих? — поинтересовался Отари.
— Пока нет, — ответил Дронго, — но я настаиваю, что это мог сделать только мужчина.
— Кажется, к ним в комнату входил Буянов, — показал Отари на Сергея, — но до того, как я появился в коридоре.
— Я действительно к ним входил, — согласился Буянов, — но. я никого не убивал. И там в этот момент была Наташа Толдина.
— Руки, — вдруг произнес Дронго, — покажите ваши руки.
Буянов недоуменно взглянул на него и протянул руки, ничего не понимая.
— Возможно, но. маловероятно, — сказал Дронго. — У вас небольшая ладонь. Вы не могли быть убийцей.
— Кто тогда мог? — спросил с вызовом Мамука. — Вы будете определять по нашим рукам? Я о таком методе еще не слышал.
— Конечно, нет. Но у Сергея маленькая ладонь. Чтобы совершить подобное убийство, нужна совсем другая рука. Большая мужская ладонь.
— Моя подойдет? — усмехнулся Усманов, протягивая свою руку.
— Честно говоря, не совсем, — ответил Дронго. — У вас тоже не очень большая ладонь. А вот все остальные руки подходят. И ваша, Мамука, широкая и сильная. И ваша рука с длинными пальцами, Отари, и даже ваша, господин Погорельский. Я обратил внимание на вашу ладонь. У вас рука интеллектуала — с длинными пальцами. Про вашу ладонь, Алтынбай, я даже не говорю, у вас настоящая медвежья лапа. У вас, Олег Шараи, тоже большая сильная рука. Но с таким же успехом может подойти и рука моего друга Эдгара Вейдеманиса, и даже моя рука. — Он поднял свою большую ладонь. Все присутствующие обратили внимание, что его рука не дрожала.
— У вас тоже длинные пальцы интеллектуала, — заметил Погорельский. — И кажется, именно вы нашли убитую.
— На этом основании я — главный подозреваемый, — согласился Дронго, — но должен быть мотив, причина. Зачем мне убивать молодую женщину? Что мне от нее было нужно?
— Как раз с мотивом все понятно! — жестко заметил режиссер. — Что бывает нужно молодому мужчине от симпатичной актрисы? Может, вы вошли в комнату, полагая, что она одна, и предложили ей нечто, для нее неприятное. Она отказала, и вы ее задушили. Разве такой мотив исключен?