— Ветеринар сообщил. Он мне объяснил, откуда нужно звонить, чтобы горы не мешали мобильному телефону. Я позвонил в прокуратуру и в милицию.
Наступило молчание. Погорельский чиркнул спичкой, зажег одну свечу, затем вторую.
— Вы сказали им о том, что здесь произошло? — спросил режиссер.
— Конечно, сказал. Я думаю, что они довольно быстро сюда прилетят.
— Это правильно, — вздохнул Усманов. — Нужно как можно скорее узнать, кто убил нашего Олега и двух женщин. Я очень переживаю: он мне был как сын.
Сегодняшняя ночь была самой трудной в моей жизни. Все, что здесь случилось, так страшно и невероятно. Разве поверит следователь, что мы не видели убийцу, хотя тот стоял рядом с нами, когда стрелял в Олега. Разве он нам поверит?
— Думаю, что должен поверить, — ответил Дронго. — Во-первых, было темно, во-вторых, была ужасная погода, и в-третьих, здесь много свидетелей.
Хотя признаюсь, что все случившееся этой ночью действительно выглядит довольно не правдоподобно.
— Вот именно, — кивнул Рахман-ака.
Сверху спускались Вейдеманис и ветеринар. Последний был явно напуган и все время оглядывался по сторонам.
— Я ему рассказал, что здесь произошло, — пояснил Эдгар.
Новрузов прошел к дивану и сел. Эдгар нахмурился, взял стул и уселся рядом со всеми. Ветеринар огляделся, внезапно вспомнил, что здесь лежал труп, и с криком вскочил с дивана. Он взял свободный стул и сел.
— Мы заходили в комнату к нашим женщинам, — пояснил Вейдеманис. — Мамука все еще там. Он всю ночь ничего не пил и не ел. Отари с супругой тоже рядом с ним. Мы им предлагали спуститься вниз, но они отказались.
— Как наш повар? — спросил Дронго.
— Все нормально, — кивнул Вейдеманис. — Ему сделали укол, и он заснул.
Если вертолет прилетит вовремя, то он не проснется до самой больницы. Ты дозвонился?
— Да, — кивнул Дронго, — скоро они прилетят. Наступило молчание. Никто не знал, о чем можно говорить в такую ночь. Из бильярдной слышался шепот Толдиной. Очевидно, она уже не плакала, а что-то быстро говорила Сергею Буянову, который молча ее слушал. Дронго знал, что после истерики наступает период, когда человеку нужно выговориться, чтобы избавиться от страха и сомнений, накопившихся за определенный период. Более слабые натуры засыпали, более сильные старались выговориться.
С каждой минутой становилось все светлее. И казалось, что все ужасы прошедшей ночи исчезают вместе с рассеивающейся тьмой. Еще через несколько минут Алтынбай поднялся со стула.
— Пойду поставлю чай, — сказал он. — Нам всем нужно позавтракать.
— У вас нервы прямо из стального троса, — заметил Погорельский.