Все присутствующие ждали, что именно им скажет Дронго. Мужчины принесли стулья из бильярдной комнаты. На диван сел офицер полиции, не понимавший, почему никто не хочет к нему присоединиться. Остальные разместились на стульях и в креслах. Буянов принес сверху еще два стула, отдав их Погорельскому и Толдиной, которая отодвинулась от режиссера, стараясь быть ближе к сидевшему рядом с ней Сергею Буянову. В своем кресле остался Рахман Усманов. В другом кресле сгорбился Алтынбай. На двух стульях рядом сели супруги Квачадзе — Отари и Людмила. Мамуку, поседевшего от горя, посадили поближе к Отари. И наконец, Эдгар Вейдеманис поставил стул чуть поодаль.
Все смотрели на Дронго. Он почувствовал некоторое волнение, словно перед выступлением в аудитории. Впрочем, выступлений об никогда не боялся. Ему было легко и просто говорить перед людьми.
Следователь сидел чуть в стороне, ожидая, что именно скажет этот необычный человек. Он тоже немного волновался. Еще учась на юридическом факультете, он слышал о легендарном аналитике, который может распутать любую загадку. И теперь он сам мог проследить за ходом рассуждений великого аналитика. Следовательно, он твердо решил не вмешиваться в монолог Дронго, давая ему возможность высказаться без помех.
— С самого начала я не верил в преступления, совершаемые маньяком, — начал Дронго. — Мне казалось невероятным, что в такую погоду, при таком ветре и здесь, в горах, вдруг оказался сексуальный маньяк, который нападает на наших женщин. Однако обстоятельства первого убийства наводили на эту мысль.
В момент первого убийства все складывалось так, чтобы мы приняли именно эту версию. Катя Шевчук была в комнате одна, когда туда вошел убийца, который успел задушить ее и исчезнуть. Предположить, что он поднялся по лестнице и прошел по коридору, я никак не мог. Во-первых, его могли увидеть работающие на кухне женщины. А во-вторых, он не мог выйти на веранду незаметно для Отари Квачадзе. Но учитывая, что наверх поднимались двое — Сергей Буянов, что-то выяснявший у женщин, и Мамука Сахвадзе, который вызвался напоить нашего повара, так неудачно поскользнувшегося по дороге на Мархал, вполне понятно, что именно их я и должен был подозревать в первую очередь. Ведь остальные сидели рядом со мной. Был еще Алтынбай, у которого вообще не было никакого алиби и который, единственный из всех остальных, мог спокойно выйти из своей спальни, пройти за спиной художника в комнату Кати и своими сильными руками легко ее задушить.
Все посмотрели на руки Алтынбая, которые он скрестил на животе. Тот чуть смутился и убрал руки за спину.