— Вы приглашали меня на ужин, — сообщила она, — и я жду вас уже сорок минут.
Вишенки ее глаз озорно улыбались ему, хотя внешне она оставалась спокойной.
Дронго был несколько испуган этим видением.
— Как вы узнали, где я живу?
— Вы, наверное, немного перепили вчера, — засмеялась Лона, — неужели вы все забыли? Я же привезла вас в гостиницу.
— Простите. Я задал глупый вопрос. Конечно, пойдем ужинать. Сейчас я оставлю зонтик в своем номере, и мы пойдем. Вы можете подождать?
Она опять улыбнулась, демонстрируя целый ряд великолепных белых зубов.
— На этаже или внизу?
— Простите, — понял он ее улыбку, — нет, конечно. Идемте со мной. Я оставлю зонтик.
Дронго достал магнитную карточку и, пропустив Лону вперед, пошел за ней. Она была довольно высокая, отметил он с удивлением, почти метр восемьдесят, не меньше. Вставив карточку, он открыл дверь.
— Пожалуйста.
В номере все было убрано. Лона прошла в глубь комнаты, усаживаясь в кресло. Пальто было не застегнуто, и он увидел ее красное платье и безупречную линию ног.
— Я жду, — немного насмешливо сказала она.
— Да, да, одну минуту. — Дронго непонятно почему суетился и казался себе маленьким и жалким одновременно. Положил зонтик в шкаф и прошел в ванную комнату.
Когда он вышел, Лона стояла у окна, глядя на величественное здание отеля «Шератон».
— У вас красивый вид, — заметила она, не оборачиваясь.
В пальто ему было жарко и душно.
— Мы идем? — спокойно обернулась к нему гостья.
— Разумеется. — Он вновь засуетился, пропуская ее вперед. На этот раз, проходя мимо него, она насмешливо хмыкнула. Он безропотно вынес и это.
Почти за десять лет своей карьеры в ООН и разведке он встречал много женщин, но лишь с двумя из них был близок. Натали Брэй и Мария Грот. Обе были убиты, и Дронго дал себе слово никогда больше не увлекаться во время служебных командировок, словно решив прервать кровавую закономерность этих интимных встреч. Ему казалось, что по какой-то неведомой ему высшей логике они отдают свои жизни за него. А он не хотел принимать подобных жертв.
И вот теперь Лона прошла совсем рядом, явно посмеиваясь над ним, а он, сцепив зубы, двинулся за ней, словно ничего не произошло.
В лифте они молчали. Спустившись по эскалатору на улицу, она мягко напомнила:
— У меня в вашем гараже стоит машина. Взять ее?
— Не нужно, — махнул он рукой, — пообедаем где-нибудь в центре.
Они неспешно шли по Бродвею. Напротив отеля шел мюзикл «Кошки», и здание театра полыхало в неоновых огнях рекламы.
— Какую кухню вы любите? — спросил он у спутницы.
На улице настроение у нее переменилось. Она стала какой-то задумчивой и немного грустной.