— Мне все равно, — ответила Лона, не глядя в его сторону.
Дронго поймал такси и повез ее в ночной греческий ресторан. За столиком после долгого молчания Лона, взглянув на него, прошептала:
— Что с вами происходит?
Он понял вопрос и не пытался притворяться. Почему-то сегодня ему хотелось быть искренним.
— Знаете, Лона, — он положил руку на ее ладонь, — у меня в жизни были две женщины. Одну я любил, другую… — он колебался, — она мне нравилась. И обе погибли. Согласитесь, в этом есть нечто мистическое. Может, мое появление приносит смерть. Во всяком случае, я боюсь экспериментировать третий раз подряд.
Она понимающе смотрела ему в глаза.
— Только эта причина? — спросила Лона. — А я уже думала Бог знает что.
— Не нужно, — Дронго не убирал руку, — просто очень больно терять своих друзей.
Она вдруг быстро высвободила руку.
— Да, — тихо произнесла Лона, — Эльдар говорил мне, что вы были одним из лучших экспертов ООН. Вы, кажется, работали в США несколько лет назад?
— Совсем немного, — неохотно признался он, — и тогда у меня была роковая встреча с женщиной. Только на этот раз наоборот. Она пыталась меня убить.
— И… чем это закончилось?
— Я получил несколько пуль в спину, но выжил, а женщина исчезла. Кстати, по-моему, «Интерпол» ищет ее до сих пор.
— С тех пор вы вообще не любите женщин?
— Не нужно так говорить. Вы мне, например, сразу понравились.
— Я это почувствовала, когда вчера вы не позволили мне подняться с вами. А сегодня выставили за дверь. Своеобразное проявление вашей симпатии, — засмеялась Лона.
Ее мгновенные переходы от печали к веселью и наоборот немного забавляли его. Она походила на капризного подростка, в котором сквозь детский облик прорывается судорожная угловатость сформировавшегося человека.
Потом они пили вино и еще долго сидели в этом ресторане. Возвращались вновь на такси. Две выпитые бутылки непривычно ударили в голову, и оба были немного пьяны. В лифте они обменивались громкими шутливыми замечаниями. Но едва попав к нему, снова замолчали, как будто гостиничный номер обладал удивительным свойством отрезвления. Она держалась как-то скованно, перейдя на шепот, словно ее могли услышать соседи. Дронго налил ей содовой, их руки соприкоснулись. Чувствуя, что не в силах больше подавлять свои чувства, он шагнул к ней.
Целовалась Лона так, словно где-то постигла целую науку сложного ритуального действа. А в постели была просто изумительна. Он впервые полностью отдался своим чувствам, забыв обо всем на свете, словно в эту ночь в мире существовали только гостиничный номер «Холидей Инн» и они двое. Немного удивляло и даже возбуждало, что за целую ночь она ни разу даже не застонала, и лишь в минуты наивысшего блаженства, улыбаясь, показывала свои белоснежные зубки. В ночной темноте были видны только эти зубы и белки ее глаз, что еще больше возбуждало его.