Я прыгнул коленом ему на солнечное сплетение, а когда он все-таки почувствовал себя неуютно, заработал обоими кулаками со скорострельностью пулемета по скулам, по лбу – в перчатках мне было не больно – и по шее.
Он отключился через десяток ударов.
Я обыскал его, нашел ключик от наручников, потом и сами наручники и сковал его, пропустив руки под тяжелым офисным креслом старого образца, на котором он смотрел свой телик.
Потом плеснул ему водой в лицо. Пока наливал эту воду в его кружку, я заметил, что электрический кипятильник «Мулинекс» только что выключился, приготовив крутой кипяток для чая или для того, чтобы добывать у угрюмых охранников интересующие меня сведения.
Он вздрогнул, очнулся, уставился на меня. Самочувствие у него было, вероятно, очень скверным. По себе знаю, пару раз приходилось оказываться на его месте. Но он еще и трусил. А это определенно внушало надежду.
Я наклонился к нему очень близко, чтобы он видел мои глаза прямо перед собой, и спросил шепотом:
– Где остальные?
Он разжал слегка разбитые, мокрые от воды губы.
– Не знаю. Кто ты такой, да тебя наши ребята…
Я налил в кружку кипятка, не вставая. Он уже боялся, он понял, что я буду делать.
Тоненькой струйкой, так, чтобы это выглядело наиболее эффектно и чтобы вода остывала, потому что пока в мои намерения не входило причинить ему серьезный вред, я стал лить кипяток ему между ног. Он тоненько заверещал, корчась, стараясь выбраться из-под обжигающей струи.
Он был из негодяев с той стороны, на их совести были жертвоприношения и десятки затерроризированных торгашей.
Теоретически, правда, он мог не участвовать в их банде, но кто же поверит в такую смехотворную гипотезу? Тот, кто здесь служил, обязательно был одним из них. Я в этом сомневался гораздо меньше, чем в том, например, что Земля – круглая.
– Больно, – наконец пожаловался он.
– Пока не скажешь, будет больно, – я снова шептал, словно злодей из фильма ужасов. Как ни странно, это действовало на таких вот обломов.
Он вздрогнул. Шепот не позволял возникнуть и укрепиться в нем истерическому сопротивлению.
Я снова вылил ему на мошонку кружку кипятку. Уже поближе к интересному органу. И чуть быстрее.
Он зашипел, как кот перед дракой. Подергал наручники, они только сильнее впились ему в кожу.
– Когда этот кипяток кончится, я просто опущу твою мужскую гордость в этот кипятильник и сварю тебе пару яиц.
Он уже трясся. Он понял, в самом деле могу так сделать.
– Нет.
– Да, мальчик. Впрочем, скоро ты будешь не вполне мальчиком…
– Что мне будет, если я скажу?
Я снова приблизил к нему свои глаза. Он пытался сфокусировать зрение то на моем правом зрачке, то на левом. Я смотрел неподвижно, как бы сквозь него. Вообще-то, это один из приемов гипноза.