Решетки в самом деле были крепко пристегнуты к окнам, я со своими восемьюдесятью килограммами поднялся по ним легко, словно по шведской стенке. На крыше, как и ожидалось, обнаружилась дверца с грубым врезным замком. Я копался не дольше минуты, чтобы открыть его, а потом спокойно вошел в помещение «Преисподней» и аккуратно закрыл дверь за собой, чтобы снегу не намело, если поднимется метель.
В ресторане было тихо. Наверное, все участники черной мессы собрались или глубоко внизу, в подвале, который в зданиях такого типа должен быть очень просторным и удобным для такого вот рода занятий, или вообще в другом месте.
Ступени не скрипели подо мной, свет от редких ламп помогал не споткнуться, двери были заперты. Я спускался тихо, как привидение. Натянул шапочку поглубже.
Неожиданно я оказался в большом зале с расставленными столами, осмотрелся. Дверь на кухню была заперта. С противоположной стороны находилась дверь для гостей.
Опасаясь, что могу пропустить телекамеру или сигнальный датчик, я осмотрел все стены. На одной висел черный, очень броско изготовленный лозунг: «Сатана – оборотная сторона человека!» Даже вот так, с восклицательным знаком, как призыв ЦК к празднику Первомая.
Я расслышал какие-то тихие голоса. Мужской, потом женский. Женский, конечно, умолял о любви. Мужской, конечно, уже терпеть эту любовь не мог и приводил какие-то аргументы против… Телевизор. Там, где этот ящик, там и люди. Я подошел к двери, из-за которой неслись стенания покинутой подруги, чуть-чуть толкнул ее. Она приоткрылась ровно на три сантиметра. Этого было достаточно.
Перед телевизором, сонно кивая, сидел мордоворот за сто тридцать килограммов, стриженный очень коротко, в камуфляжной куртке и слаксах. По его виду нетрудно было понять, что телевизор составляет всю его компанию и что его сморило. Я бы оставил его в покое, но мне нужна была информация.
Я вошел и помял руки, подготавливая их.
Он стал поворачиваться, когда я мог его уже уделать. Примерно, хотя и не в полный мах, я это и опробовал. Сначала маваши ногой в голову, потом другой ногой ура-маваши по скуле. Но он был очень здоровым. Он все-таки вскочил.
Он дернулся вправо и тут же он согнул руку, приготовившись поймать меня там – соображал он от недосыпа и моих ударов не очень. Я тут же боком зашел слева, кулак его так и остался неиспользованным, а я сделал великолепную подсечку правой на возврате под его коленку. Такой подсечкой мог бы сам Стивен Сигал гордиться.
Он грохнулся так, что я даже забеспокоился, не сломал ли он себе что-нибудь. Но он попытался подняться.