– Да, – согласилась мама. – И родителям бы не привет передавали, а выговор обещали по партийной линии.
– К счастью, времена изменились, – сказала Ева. – Никому до таких вещей дела нет, и это прекрасно. Я вообще у вас антиобщественная! – смеясь, крикнула она уже из своей комнаты.
– А что же тебя все-таки расстраивает? – спросила мама, когда Ева пришла на кухню и села за стол.
– Почему ты решила, что меня что-то расстраивает? – удивилась она. – Да это же смешно, расстраиваться по такому поводу, мам! Ну, сказала какая-то дура, что теперь, полдня об этом думать? Да и Мафусаил у нас умница, не придает значения глупостям.
– Нет, конечно, по этому поводу расстраиваться нечего, – согласилась Надя. – Но что-то в связи с этим тебя ведь расстроило?
– Ну… Да, наверное, – нехотя согласилась Ева. – Но не в связи с этим мальчиком, просто… Ты понимаешь, я так сильно чувствую свою никчемность, что мне просто страшно иногда становится. – И, перехватив мамин протестующий взгляд, она добавила: – Я знаю, что ты скажешь, все я понимаю! Конечно, вы меня любите – и ты, и папа, и Юра с Полинкой, я всем вам нужна. Но все равно… Какая-то полная человеческая никчемность, блеклость – не только внешняя, – и от этого все… Все, что у меня с мужчинами происходит!
– С какими мужчинами? – перебила ее мама. – С Денисом? Это, милая моя, еще ни о чем не говорит!
– Может быть, – пожала плечами Ева. – Но это ни о чем не говорит вот уже шесть лет, и за все время у меня больше никого не было. И до этого никого не было. А это уже о чем-то говорит, по-моему. А если возникает какая-нибудь любовная тема, то совершенно невпопад, вроде этой истории с мальчиком. Я чувствую себя неимущей, у которой может только отняться, ты понимаешь? – Эти слова она произнесла с неожиданной страстью, хотя мысль пришла ей в голову только сейчас. – Как Соня в «Войне и мире», правильно Наташа Ростова говорила!
– Я про Соню, правду сказать, не помню, – сказала мама. – Может, в «Войне и мире» так оно и есть… Но кто тебе сказал, что ты такая же, как та Соня?
– Я сама это знаю, – ответила Ева. – Моя жизнь подтверждает это каждый день, и кто мне что должен говорить?
– Человек сам создает свою жизнь, – не согласилась мама. – И никто меня не убедит, что это не так.
– Это не всегда так, – мягко возразила Ева. – Может быть, время изменилось – не знаю… Ну что ты мне предлагаешь делать – на выставки ходить, на театральные премьеры? Чтобы жизнь была интересной… Я и так хожу, но это ничего не меняет, совершенно ничего! Да, в конце концов, никому просто не интересно, что я там видела на этих выставках. Все равно каждый испытывает потребность только в том, что способен увидеть сам, а все остальное ему ни к чему.