В холле переминался с ноги на ногу прилично одетый мальчишка лет двенадцати.
– Мой поручитель, – с чрезвычайной серьезностью начал он, – велел спросить у вас, как назывался корабль, подобравший некоего лекаря в далекой восточной стране…
– «Бринлееф», – машинально ответил я. – Письмо?
Парень протянул мне довольно толстый конверт и добавил вполголоса:
– Он велел соблюсти все в точности. Отступления недопустимы.
Я дернул плечом и полез в карман за монетой, но посланец Эйно уже выходил из пансиона. Я огляделся – на меня никто не смотрел, да и вообще, кроме трех девочек-горничных, посыльного и метрдотеля, в холле не наблюдалось ни единой живой души.
Придав себе максимально беспечный вид, я поднялся в наш с Утой номер.
– Вставай, – начал я, заходя в ее спальню, – Эйно…
Она лежала на спине, откинув одеяло почти до пояса, – левая рука медленно скользила по груди, а правая находилась под одеялом, насколько я видел, меж раскинутых и чуть согнутых в коленях ног. Глаза девушки были закрыты, острые белые зубы впились в нижнюю губу. Услышав мой голос, она дернулась, поспешно прикрылась одеялом и метнула на меня разъяренный взгляд:
– Кто разрешил тебе вламываться в мою спальню?
Перед моими глазами вдруг сверкнули, как молния, большие, темно-коричневые соски, такие яркие на ее белой, бархатистой коже. Я ощутил, как подтягивается мой живот, и промямлил:
– Пришло письмо от Эйно…
– Пошел вон… сейчас я выйду.
Улыбнувшись – так, что бы она этого не увидела, я ретировался и, едва сев за стол, поспешно разодрал белый треугольник. Письмо было сложено из двух листов тонкой, чуть желтоватой бумаги. На одном из них был текст, на другом – какая-то сложная схема. Заинтригованный, я повертел ее перед глазами, различил небрежно прорисованную розу ветров и, сообразив, как ее держать, углубился в изучение. Здесь был изображен какой-то холм. Рука Эйно, уверенная, но не слишком щепетильная в деталях, набросала нечто вроде поляны, находящейся на вершине горы, неровную линию берега и несколько звездочек, под которыми было написано – «точки засады». Под двумя, также – «камни», под третьей – «заросли». Ниже, одним словом, крупно – «прочесать». От звездочек шли пунктирные стрелочки. Отложив схему, я принялся за письмо – и в этот момент из спальни появилась Ута, уже одетая и причесанная.
– Что там? – спросила она, выдергивая листок из моих пальцев.
Я не успел возмутиться – ее лицо вдруг заострилось, и она села, даже не глядя на стул.
– Кажется, он впутал нас в историю, – пробормотала девушка.
– Что ты имеешь в виду? – изумился я.