– А что она не сказала? – полюбопытствовала Анжела, отправив в рот кусочек мяса.
– Что я ее жених, – спокойно ответил господин Коротковский, вешая на крючок Адочкину дубленку.
– Как это? – отрывисто спросила Огурцова и чуть было не подавилась.
– И ты мне ничего не сказала?! Своей сестре?! – Я поразилась до глубины души.
– А ты не дремлешь! – усмехнулась Пульхерия.
– Я еще ничего не решила! Не решила ничего! Ничего еще! – затараторила сестрица, усаживаясь за стол.
– Адусик, не волнуйся, – мягко сказал Мстислав Ярославович, с нежностью поглаживая ее руку, словно успокаивая таким образом. «Надо же, как хорошо он успел ее изучить, – подумала я. – Ведь когда Адочка начинает повторять одно и то же, как заезженная пластинка, это говорит только об одном – что она сильно нервничает». Официантка подлетела к столу, принесла мне салат с мартини, спросила, что будет заказывать кузина с женихом, улетела и прилетела снова с подносом.
– Давайте выпьем за присутствующих здесь дам! – предложил господин Коротковский – мой будущий родственник. «Ведь если они с Адочкой поженятся, он мне станет родственником. Только вот как называется муж двоюродной сестры по отношению к другой двоюродной сестре?» – думала я, поднимая бокал с мартини. Господи! Да что ж мне сегодня целый день в голову лезут глупые мысли!
– А ты почему не выпил? – тоном строгой учительницы спросила Пулька Алика.
– Как бы... Я, как бы, не могу, не хочу как бы ... – робко пролепетал тот и, кажется, покраснел.
– За присутствующих здесь дам выпить не хочешь? Смотри, Стрелецкий! Вот не зачту тебе практику – будешь знать! – шантажировала Пулька бедного студента медвуза, который ничего, кажется, в этой жизни не знал наверняка.
– Я, как бы, дома сказал, что в библиотеку, как бы, пошел... – признался он и тут же, видимо, пожалел об этом, потому что еще больше покраснел.
– Ой! Когда-то ты дома будешь! Мы еще ко мне заедем, я тебе покажу самые наисложнейшие и интересные случаи из гинекологической практики, – сказала Пулька, имея в виду коллекцию с заспиртованными чудовищами – удаленными кистомами, миомами, фибромами и тому подобной гадостью, которую она умудрилась собрать за несколько лет работы в больнице.
– На практике? – уколола Огурцова Пульхерию и засмеялась.
– Какая же ты, Огурцова, темная!
– Темная не темная, а меня сегодня Михаил поздравил! – проговорила Анжелка с набитым ртом – она снова наворачивала картофельное пюре.
– Да что ты?! – изумилась я.
– Ага. Спросил, приеду ли я сегодня к детям.
– А ты что?
– Что, что! Как видишь, с вами сижу. К детям мамаша поехала. Подложила подушку под юбку и поперлась.