Икки же выбрала платье нежно-оливкового цвета по моде Первой мировой войны с узкой талией и широким кринолином до колен, которое очень шло ей.
Пока у нас с Икки вовсю шла подготовка к таинству венчания, жизнь вокруг, естественно, не остановилась, не замерла, а неудержимо двигалась вперед.
Людмила Александровна, к примеру, страстно полюбила омлет, возненавидев яичницу, и тем самым вернула себе расположение Роблена Ивановича, который не мог устоять перед кулинарным искусством бывшей жены и опять переехал к ней. Икки, в свою очередь, перебралась в папашину квартиру и теперь каждый день тратила на дорогу, чтобы добраться до единственной проктологической аптеки Москвы, ровно два часа своего драгоценного времени. Правда, нередко до работы ее подвозил Феденька.
Нина Геннадьевна, переболев мнимой беременностью, навсегда вернула Ивана Петровича – теперь он окончательно забился жене под каблук, чувствуя вину и в полной мере осознав собственное предательство по отношению к бедной женщине, которая во чреве своем вынашивала его ребенка. Так, по крайней мере, он думал. Тут еще надо сказать, что Анжелкина мамаша вернулась в лоно православной церкви и заняла прежнее место за свечным ящиком, торгуя иконами, книгами и кассетами с проповедями священнослужителей и духовными песнопениями.
Вероника Адамовна в тот самый день, когда Икки с Федором нашли друг друга, рванула (как и предполагала Пульхерия) в институтскую каморку к бывшему супругу и единомышленнику, который способен понять всю глубину оскорбления, что нанес ей Протычкин касательно того, что великий и неподражаемый Николай Васильевич Гоголь не внес в русскую литературу ничего нового. Они минут 20 обсуждали Леонида Михайловича, сидя рядом на топчане и придя к общему выводу, что жуковед – подлец и ничтожество, обнялись крепко, кажется, прослезились даже, после чего Вероника Адамовна собрала скудные мужнины пожитки и сказала ему сердечно:
– Аполлинаий Модестович, пойдемте-ка домой! Фто это мы с вами на стаости лет какую-то въажду затеяли! – Пулькин отец очень этому обрадовался, воодушевленно вскочил с казенного лежака и по дороге домой все уговаривал Веронику Адамовну бросить искать ребро, потому что занятие это пустое и весьма сомнительное:
– Можно всю жизнь на это потратить, да так ничего и не найти. Да-с. А давайте-ка, Вероника Адамовна, вернемся к прежней нашей деятельности!
– Фто вы имеете в виду? Книги да статейки пописывать?
– Да хоть бы и так! Но не только это! Будем снова работать! Искать рукописи величайшего писателя, его личные вещи – пуговки, кружавчики, предметы туалета. Ведь эти мелкие вещички могут поведать о нем гораздо больше, чем ребро!