* * *
Командир СОБРа Фикусов посветил фонариком на грязную запыленную стену и стукнул по кирпичной кладке носком сапога.
– Приехали, – капитан Рогов из антитеррористического отдела УФСБ мазнул перчаткой по старым потекам раствора. – Это еще во времена царя Гороха строили.
Голос капитана отразился от стен тоннеля под восьмой взлетно-посадочной полосой и отозвался недалеким эхом.
– Что дальше? – Фикусов направил луч на блеклую схему подземных коммуникаций.
– А ничего, – Рогов поправил болтающийся на плече автомат. – Проход заделан, так что уйти вниз они не смогут. Вернее, смогут, но окажутся в мешке.
– На хрена тогда они встали на этой полосе? – командир СОБРа прикусил нижнюю губу.
– Вот потому и встали, – пояснил второй эфэсбэшник, пошедший в тоннель вместе с Фикусовым и Роговым, – чтобы мы их из-под земли взять не смогли. Поэтому же и колеса спустили. Сейчас автобус на брюхе лежит. Даже если б был люк, наши уткнулись бы в днище. Перестраховываются, сволочи, точно не уверены, что проход перекрыт.
Командир СОБРа примерился и ударил в стену подошвой.
– На подрыв и разбор завала уйдет слишком много времени, – сказал Рогов.
– А если? – не успокаивался Фикусов.
– Поставь сюда парочку людей, – капитан пожал плечами. – Только без толку это. Не будут они прорываться таким образом. У них на уме что-то другое.
– Ладно, пошли отсюда, – заявил второй контртеррорист. – Надо доложить, что пусто…
Фикусов напоследок еще раз посветил на заложенный кирпичом проем тоннеля и вздохнул. От мысли об организации засады на убегающих по подземным ходам террористов пришлось отказаться.
* * *
Шоссе, ведущее в Пулково, оказалось перекрыто постом ОМОНа сразу после площади Победы.
– Сворачивай налево, – порекомендовал Денис, сверившись с картой. – Проедем мимо пустыря, а оттуда направо и к обсерватории.
Борцов крутанул руль и «мерседес» съехал с асфальта на схваченную морозами разбитую колею грунтовки. За внедорожником устремились «ситроен» Комбижирика, поднявшийся на своей гидропневматической подвеске, и не боящиеся никаких колдобин «хаммер» с Хоттабычем на переднем штурманском кресле и «додж» Гугуцэ.
Омоновцы проводили колонну машин печальными взглядами и продолжили мерзнуть на ветру, сурово отбрехиваясь от назойливых аэропортовских отстойщиков, умолявших пропустить их четырехколесных кормильцев к страдающим, увешанным неподъемной поклажей пассажирам междугородних и международных рейсов.