— Так-таки и штурмовать? — испугался Горовой.
— Это я фигурально выразился, — успокоил его нетеру. — На самом деле у меня есть план.
«Как всегда, кончится чем-нибудь нехорошим», — затосковал Данька.
— Задействуем внутренние биологические резервы! — сделал хвост трубой Упуат.
«Точно, быть беде!»
Особого энтузиазма весть о предстоящей поездке в Иуну у «эксперта-криминалиста» не вызвала.
— Что, опять тащиться на колеснице через пустыню? — уныло загнусавил он. — Делать нам больше нечего.
Этот день Каи решил посвятить сладкому ничегонеделанию. В крайнем случае готов был заступить дежурным по кухне. Помочь там Анх дров поднести, воды из колодца натаскать, котлы почистить. Хоть и не вполне мужская работа, но все лучше, чем сражаться с полчищами обезумевших скарабеев или соваться в пасть к разъяренному льву. Последнее, а именно подобные ассоциации вызывало у толстяка намерение Джеди проникнуть в личные покои фараона, он предоставлял проделать своему начальнику. А поскольку никто не говорил, что и Каи должен отправиться во дворец, то и выходило, что у него сегодня законный выходной. Так на тебе, разворачивай колесницу и правь к храму Ра-Атума.
И добро бы праздник какой был, а то ведь просто так, за здорово живешь.
Повздыхал Каи, повздыхал, но, так и не дождавшись ни от кого сочувствия, отправился готовить колесницу в путь-дорогу.
— Будьте осторожнее! — напутствовала друзей Анх. Ночью девушке приснился дурной сон, и на душе у нее было неспокойно.
— Я привезу тебе какой-нибудь амулет из Иуну, — пообещал Данька, стараясь хоть немного ее развеселить.
Красавица улыбнулась, но улыбка получилась какой-то вымученной, жалкой.
Без особых приключений опергруппа выбралась из столицы.
Ну разве что чуть не задавили черную кошку, неспешно переходившую дорогу.
Любое нормальное животное, завидев бешено мчащуюся колесницу, предпочло бы убраться подобру-поздорову. По крайней мере так поступали четвероногие в Данькином мире. Но только не в Та-Мери. Здесь царили иные законы. Многие из домашних животных были священными. Трогать их не дозволялось под страхом смерти.
Данила и сам чуть не пострадал из-за нечуткого отношения к разряду кошачьих. Видимо, его неприятности из-за тех, которые любят гулять сами по себе, продолжались.
Узрев впереди почтенную толстую пешеходку черного цвета, лениво бредущую наперерез гужевому транспорту, Каи дернул было за поводья, намереваясь притормозить, но получил легкий подзатыльник от начальника опергруппы.
— Ты чего? — вскинулся толстяк.
— Давай, гони!
— Дык кошка же!
— Ну и что? Жить захочет, пошевелится! Эксперт-криминалист опасливо покосился на хему-нечера, но перечить не стал и скорости не сбросил. Киска, уразумев, что дерзкие лихачи не думают оказывать ей должное почтение, подпрыгнула высоко вверх и пулей перелетела на противоположный край дороги. Упуат пролаял ей вслед что-то саркастическое, и она ответила возмущенным воем, похожим на рев милицейской сирены.