— Постой!
Аида загородила ему дорогу, так что задетый ее случайным движением евнух некоторое время качался из стороны в сторону, как кукла-неваляшка.
— Хорошо, я могу передать сообщение главному чародею при дворе отца, хотя обойдется это мне очень недешево. Что еще?
— Вот и отлично! — потер руки Даня. — Тогда завтра же вечером передашь ему вот что…
Когда он закончил говорить, Иайдах зло скривилась.
— Лучше бы ты попросил половину отцовских сокровищ, колдун! Но я это сделаю. Во имя своей земли и во имя Великой Матери! У тебя все?
— Нет, есть кое-что еще. Ты вот говорила о том, что имеешь отношение к каким-то высшим силам… Ллойгоррх там; этот, как его, черта, Калху…
— А вот этого не будет! — глаза-колодцы прямо-таки вспыхнули. — И без того в этом деле сошлось столько Сильных и Могущественных, что, случись им столкнуться, мало не покажется! И меня, и тебя раздавят, как слон лягушку. Лучше проси помощи у своих нетеру, на которых ты пашешь, точно раб!
Она заметно разволновалась и от этого похорошела еще больше. Высокая полная грудь бурно вздымалась под прозрачным покровом, щеки зарделись, губы раскрылись, обнажив два ряда жемчужных зубов.
— Ну, ладно, спасибо и на этом, — промямлил парень, не смея поднять на нее глаза. — Мне, наверное, пора… Давай, буди Кхобта…
— Подожди!! — потупив взор, вдруг тихо прошептала Аида. — Ты, верно, считаешь, что я враг тебе.
Возможно, когда-нибудь так и будет, ибо мои боги не дружат с твоими. Но не сейчас, нет! Клянусь Великой Матерью, ты мне почему-то очень нравишься! Ты настоящий мужчина… Я еще никогда не встречала таких. Разве что мой отец. Если бы ты не был египтянином, я подумала бы, что вы происходите от одного корня, из одной далекой и холодной северной земли… Данька хотел что-то возразить, но она припечатала его уста своей горячей, влажной ладошкой.
— Молчи! Кто знает, удастся ли наше предприятие… — девушка говорила отрывисто, почти рыдая. — Сумеешь ли ты помочь мне скинуть ненавистное ярмо рабства… Как долго сможет Ратаммасх морочить фараона… О, Великая Мать, ты поймешь меня!
С этими словами она освободилась от скудной одежды, и рывком, показавшим немалую силу хрупкого на вид тела, усадила парня на циновку.
— Ты что делаешь, сумасшедшая?! — только и сумел вымолвить ошеломленный Данька. — Молчи-и! — почти простонала Аида. — Я хочу, чтобы моим первым мужчиной был не слюнявый похотливый старец, которому взбрело в голову, что он бог, а — молодой, сильный, красивый! Равный богам и достойный моего дара! «Ополоумела, кретинка!! Меня же кастрируют!!» — неслышно заверещал кто-то маленький и весьма напуганный внутри него.