Кайров прижал ладонью струны:
-- С чего ты взяла?
-- По репертуару чувствую, -- Бэлла погрозила пальцем. -- Ну-ка, сыграй что-нибудь поэнергичней! Не спать собрались.
Кайров подмигнул ей, бодро ударил по струнам:
Занавесишься ресниц занавескою,
Хоть на час тебе жених, ты невеста мне.
Коридорного шаги -- злой угрозою,
Было небо голубым -- стало розовым...
Антон почти с нескрываемым интересом смотрел на Кайрова и не узнавал его. Как будто другим человеком стал Кайров, как уволился из милиции. Он, словно не привыкший к армейской дисциплине солдат-первогодок, оказавшись в увольнении, захлебывался краткосрочной свободой. Глядя на него, и Антон окунулся в такое состояние, будто все реальное превратилось в яркий сон: издалека-издалека доносился поющий голос Кайрова, над чем-то смеялась голубоглазая Бэлла, рассматривая сквозь стенки фужера прозрачно-золотистое вино. "Она, похоже, совершенно равнодушна к Кайрову, -- вдруг подумалось Антону. -- Если так, то ради чего организована вечеринка? Неужели ради меня? А почему бы и нет?... Что я, урод какой-нибудь?..." От этой мысли стало неловко, вроде бы, даже в краску бросило. А Бэлла, словно обрадовавшись его смущению, подсела совсем рядышком, чуть ли не обняла, и зашептала на ухо:
-- До чертиков совестно, что не прибрано в квартире. В воскресенье забыла будильник завести и малость не проспала электричку. Совсем обленилась за отпуск, такая соня стала...
-- Куда отпускники торопятся, -- усмехнулся Антон. -- Можно бы позднее уехать.
-- Что ты! Не хотелось последние отпускные денечки терять. Да и компания подобралась... День рождения справляли...
"Так вот, значит, куда Бэлла торопилась, не успев прибрать в квартире. В серванте, где лежит телеграмма, -- пачка сигарет. Какие это сигареты? Вдруг ростовская "Наша марка"? Рассеянность, дорогой, рассеянность", --упрекнул себя Антон и неуверенно проговорил:
-- Закурить бы, что ли... У тебя ничего нет, Бэлла?
-- Ой, ты знаешь, я некурящая. Хотя... Погоди! Тоська иногда балуется табаком. Кажется, что-то она у меня оставляла, -- Бэлла вскочила из-за стола и достала из серванта початую пачку сигарет "Столичные".
"Промах, не те сигареты", -- вроде бы с сожалением подумал Антон, разглядывая красивую упаковку. Выхода не было, коль напросился -- хочешь не хочешь, закуривай. На третьей или четвертой затяжке захлебнулся дымом и закашлялся, как Борис Медников, "стрельнувший" у кого-нибудь "Казбек".
-- Плохие сигареты? -- испуганно спросила Бэлла.
-- Хорошие, я курильщик плохой. Курю иногда, когда выпью.