Возможно, это был не черт. Просто какое-то существо, ночной гость, не имевший отношения к тем христианским понятиям об Аде и Рае, чистых и нечистых. Тролль, бэньши… Кто угодно. Людвиг потом много думал об этом, и все реже ему казалось, что мелькнувший черный призрак – лишь плод его детского воображения, подстегнутого пляшущим пламенем свечи и услышанными от сверстников историями о духах и привидениях.
Эту историю Ягер не рассказывал никому. Да и ни к чему было рассказывать – все в его дальнейшей жизни не имело никакого отношения к потустороннему миру. Когда его могли убить во Фландрии или Испании, он, вероятно попал бы в Ад – но при условии, если Ад есть. А если его нет? А если сам Ягер не верил в Ад и Рай, то куда бы он попал? Куда попадают мусульмане? В мусульманский Рай, где их ждут неисчислимые гурии или в христианский Ад, который им прочили христианские священники? А что делать с буддистами и с дикарями на каком-нибудь острове, которые молятся своему идолу? Ягер очень редко говорил об этом с другими людьми, из-за чего и прослыл человеком замкнутым в себе и нелюдимым. Видя его интерес к мистическому, многие пытались его разговорить, втянуть в дешевые теософские споры о вечном… Ягер был откровенен только с самим собой. Пока однажды не встретился с Карлом Виллигутом.
О той встрече Ягер предпочитал без лишней надобности не вспоминать. Так, наверное, рыба предпочитает не вспоминать о том, как однажды сорвалась с рыболовного крючка. Казалось бы, удача, но… Виллигут был похож на рыбака, который ловил в людском море свою рыбу. Ловил по глазам, по жестам, даже, возможно, по мыслям… По запаху мысли…
Так и Ягер попался на его наживку. Этот рыбак долго водил попавшуюся добычу, да так и не вытащил, может быть, посчитал, что игра не стоит свеч. Но метку оставил. Когда Ягера направили в эти проклятые пески, это не вызвало удивления.
Заоблачным мистиком-мечтателем Людвиг Ягер не был. В первую очередь он видел в этом путешествии усиление боевой мощи рейха, во вторую – петлицы оберштурмбаннфюрера. Все остальное потом.
Его одноклассник Мельдерс стал уже штандартенфюрером, а ведь в школьные годы это был сопливый нытик в вечно обмоченных штанах, которого почем зря лупили сверстники. Правда, Мельдерс заработал чины в концентрационных лагерях, а этой работы Ягер не любил, хотя и понимал, что она полезна и кто-то должен ее выполнять.
Странные события последних дней никак не испугали Ягера. Он был готов к этому. Он стал готов к чему-то подобному, когда из темноты стенной ниши на него глянули глаза обитателя не этой реальности и когда бородатый человек с такими же глазами дружески взял его за локоть.