– Только потому, что проводник ткнул нас в нее носом, – оборвал его словесный поток Фрисснер. – Вы можете объяснить в нескольких словах, что мы ищем сейчас?
Артур сел на песок. Их поисковая группа направлялась на поиски четвертой приметы Зеркала. Вместе с Ягером, Фрисснером и Замке шел только один солдат, Рихард Шинкель. Нескольких солдат пришлось оставить возле машины, поручив командование Ксавьеру Лангеру, единственному человеку, который внушал доверие и пользовался авторитетом после гибели Обста. Остальные были либо деморализованы, либо впали в тихое помешательство на религиозной почве, как Фриц Людвиг.
Через два часа блужданий среди песка и камня подул мерзкий ветерок, который нагонял песок под одежду, в волосы, в глаза, в рот. Дышать было тяжело, вокруг не было ничего, кроме маленьких, колючих, вездесущих песчинок.
– Дело в том, – снова завел старую песню Замке, – что данные в дневнике не слишком отчетливы. Мы ищем скалу, которая отбрасывает тень…
– Это мы уже слышали, – оборвал его Ягер. – Учитесь наконец говорить лаконично.
– Мы ищем скалу или тень? – спросил Фрисснер. Замке неуютно поежился под перекрестными взглядами всей команды.
– И то и другое… – промямлил он. – Мы должны найти это и по совокупности параметров определить…
– О черт! – ругнулся Ягер.
– …нужное место, – довел мысль до конца Замке.
Над ложбинкой, в которой они разместились, уныло завывал ветер Прохлады он не приносил, хотелось пить, смыть набившийся в горло песок. Глаза немилосердно щипало.
– Тени меняются… – уныло и едва слышно произнес Рихард Шинкель. Ему никто не ответил.
– Скоро уже стемнеет, – глядя в песок, сказал Замке, – Вряд ли мы что-то найдем сегодня…
– Вы чертова скотина. – Ягер встал – Проклятая чертова скотина.
– Прекратите. – Фрисснер тоже поднялся, отряхивая одежду – Он ни в чем не виноват…
– Естественно, не виноват, – подтвердил Ягер – Он таким родился. Это не вина, это судьба. Пойдемте назад. Я надеюсь, что ребята не решились на побег или их не вырезали арабы.
– Выстрелов не было, – обнадеживающе заявил заметно повеселевший Замке.
Фрисснер слышал, как проходящий мимо Ягер бормочет, словно молитву:
– Германия, Германия превыше всего. Германия, Германия превыше всего…
Он отошел на несколько метров, но остановился и, прекратив бормотать, обратился к Юлиусу:
– Эй, интеллигенция, а дайте-ка мне дневник…
– Зачем? – поинтересовался Замке.
Ягер сплюнул, неприятно прищурился, словно целясь, и направился к нему. Юлиус быстро сориентировался и вытащил из кармана потрепанные фотокопии.
– Вот, вот… – сказал он, протягивая на вытянутых руках бумаги Ягеру.