– Узнаешь, подонок толстый? В глаза мне смотри, в глаза! Душу выну, тварь, и яйца оборву, как малину с куста!
– Да при чем тут эта… – плаксиво протянул профессор, еще не доведенный до нужной кондиции, но уже явно засомневавшийся в своей безопасности.
«Ага, – отметил Мазур. – А реплика-то показывает, что наш ученый человек девочку узнал…»
– Не твое собачье дело, кто тут при чем, – напористо продолжал Мазур. – Она в городе?
– Вроде бы… Не знаю… – Ненавидяще уставясь на него снизу вверх, профессор вдруг взвизгнул: – Вы ответите!
– Кирилл Степанович, вы ему еще пару раз по ушам… – предложил Гена, наблюдавший эту сцену с нескрываемой сатисфакцией.
– Нет времени возиться… – отмахнулся Мазур. Взял двумя пальцами профессора за шею пониже подбородка и сделал чуточку больно. – Ну вот что, герр профессор… Мой спутник совершенно прав: когда к субъекту вроде вас заявляется генерал, то дело у него серьезное. И последствий он не особенно боится. Вы меня еще участковым пугните, чего доброго, чтобы я описался…
– Как вы смеете… и при чем тут армия…
– Точности ради, флот, – поправил Мазур спокойно. – Очень даже при чем… Меня совершенно не интересуют те гробокопатели, кого вы не первый год вдумчиво консультируете, за что имеете жирный процент. Черт с ним пока что, с вашим процентом… Знаете, чем плохи такие забавы, профессор? Да тем, что рано или поздно к уголовному народу начинает примазываться совсем другой, гораздо более опасный и серьезный. В данном случае – тот, что на казенном языке именуется длинно: разведслужба иностранного государства… Усекли? Вот именно… Эта милая молодая дама как раз оттуда. А это уже совсем другая статья уголовного кодекса, совсем другое обращение с подозреваемым. Знаете, чем реакционная военщина в данном случае отличается от милиции в худшую сторону? Милиция при самом скверном для вас раскладе всего-навсего настучит вам по почкам или запихнет в камеру к невоспитанным уркам. А я вас пристукну прямо на месте, если и дальше будете вилять, как пьяный сперматозоид в заднице у гомосека…
Он извлек из-под куртки «Вектор» и звонко лязгнул затвором. «Вектор», внучек «Стечкина», и так-то не был фитюлькой, а с глушителем и вовсе напоминал пресловутый марсианский бластер, производя на неопытных людей неизгладимое впечатление. Конечно, в стволе не было патрона, обоймы вообще не было, она покоилась у Мазура во внутреннем кармане, – но, судя по превратившимся в иллюминаторы глазам профессора, он не заметил эти тонкости. Ему стало очень неуютно – как любому, кому тычут под нижнюю челюсть дулом громадного пистоля…